И вдруг ощутил, как горячие губы ее касаются его уха. Ее теплое дыхание согревало самые потаенные, самые чувствительные местечки… О господи, да она не знает пощады!
– Остановись! – Эрон намеревался произнести это властно, однако из груди его вырвался полустон-полумольба. – Прошу тебя… остановись!
…Господи, он уже молит о пощаде! Поистине дело принимает скверный оборот.
Девушка пошевелилась, отстранилась – и Эрону тотчас стало холодно и одиноко. Удостоверившись, что угроза миновала, он отважился открыть глаза и взглянуть на похитительницу. Она по-прежнему сидела у него на коленях и, похоже, ей было весьма удобно. Руки она скрестила на роскошной упругой груди, а между безупречными ее бровями залегла изумленная складочка.
– Да ладно, ты же сама все это затеяла!
От выражения легкой досады на ее личике у Эрона отнялся язык. Подумать только, она выглядела так, будто занозила пальчик, тогда как его самого будто бы переехала тяжелогруженая телега!
Ее, казалось, вовсе не терзало чувство вины! Напротив, вид у нее был такой, словно сейчас ровным счетом ничего не произошло!
«Я должен был это предвидеть. Да что там, я это предвидел!»
Впрочем, ему следовало быть в ярости. Эта молодая женщина – самый страшный его кошмар, она – угроза, нависшая над всеми его надеждами и чаяньями! Душа его не желала иметь ничего общего с ее душой.
Нет, тысяча чертей, не желала!
И Эрон стал искать способ сменить тему – хотя бы для того, чтобы заставить эту девицу слезть с него… Ну и что с того, что он накрепко привязан к стулу – все равно он изнывает от желания!.. Со стоном Эрон распрямил затекшие руки и принялся потирать запястья.
– Черт возьми!
– Дай-ка я посмотрю… – Прохладные пальчики пробежали по ссадинам на его коже. – О-о-о, погляди, что ты натворил, глупец!
Не веря своим ушам, Эрон вытаращился:
– Что… я натворил?
Наконец, благодарение Господу, она спрыгнула с его колен и направилась к маленькому ведерку, полному воды. Кажется, это ведерко он видел в своей карете. Вынув из-за корсажа платочек и намочив в воде, она вернулась к нему и принялась обрабатывать его ссадины.
Эрон зашипел от боли, причиняемой ссадинам, – а еще от боли в пальцах, к которым мало-помалу возвращалась чувствительность.
– Ну-ну, не веди себя как ребенок! Тебе не было бы больно, если бы ты так яростно не вырывался! Ведь я связала тебя совсем легонько, чтоб ничем тебе не повредить!
– Ты прям точно это знаешь, а? Стало быть, ты только и делаешь, что связываешь мужиков?
– Раз в неделю, – рассеянно отвечала девушка, продолжая со знанием дела промывать ссадины. – Ведь у меня пятеро братьев… так что считай сам.