Эрон поморщился и отвел ее руку с платком от своего лица:
– Ты песком меня отчищаешь, что ли?
Но он благодарен был сейчас за эту боль. «Сосредоточься на боли! И злись, злись на нее! Думай лишь о том, что она сделала, а не о ее волшебном аромате!..»
– Боже мой! Какие же вы, мужчины, в сущности, дети!
Эти ее слова отчего-то взбесили Эрона. Отлично! Это и требовалось!
– Ежели вы не против, мисс, то развязали бы вы мне и ноги, что ли! – Сейчас как нельзя кстати пришлась манера Хейстингза изображать высокомерное презрение к высокородным. – Ведь не хотите же вы в самом деле, чтоб я потащил вашего братца к судье?
Девушка снова прикусила губу:
– Да. Разумеется. Это дело всего нескольких минут.
Однако все на деле оказалось совсем не так просто. Связывая его и стремясь сберечь веревку, похитительница столько раз обмотала его, что он походил теперь на поросенка, насаженного на вертел.
В течение следующей четверти часа Эрон вынужден был лицезреть, как обворожительная юная леди ползает вокруг него на коленках, демонстрируя всю свою гибкую фигурку. Боже, она воистину красотка! Возможно, сумасшедшая. И явно представляющая для него опасность. Однако никакая обида не могла заставить его закрыть глаза на то, что девушка восхитительна!
В другой ситуации он устыдился бы своих похотливых настроений, но ведь его подкараулили, нокаутировали, похитили и повязали по рукам и ногам! Эта полоумная барышня явно не заслуживала джентльменского отношения.
Поэтому он беззастенчиво наслаждался, глядя, как девушка, лежа навзничь на полу, заползла под стул и потянулась к тугим узлам. Скромнейшая комбинация рубашки и жилета не в силах была сдержать напора роскошной нежно-кремовой груди, которая колыхалась в такт движениям девушки. Эрон затаил дыхание – казалось, вот-вот розовые соски вырвутся на волю из своего заточения… Этого так и не произошло, но само предвкушение доставило ему массу удовольствия.
Он весьма приятно проводил время.
Однако когда девушка, встав подле него на колени и перегнувшись через самый его пах, потянулась к узлам, стягивающим его ноги, ему все же пришлось ее остановить. Потому что от созерцания ее густых спутанных светлых волос у себя на коленях и размеренных движений дивного тела, когда барышня дергала веревки, ход его мыслей приобрел чересчур фривольное направление. А порядочный человек не должен позволять себе подобного даже по отношению к безумной девке, в которой красоты куда более, нежели морали…
Увы, видимо, он слишком долго колебался, вдыхая теплый жасминовый аромат и любуясь роскошными волосами, разметавшимися по его коленям… К тому же дыхание ее согревало и пробуждало к действию определенную часть его естества.