И этот орган словно говорил: «Никто не совершенен. Пусть женщина продолжает в том же духе!»
Все же порядочность одержала верх. Взяв девушку за плечи, Эрон рывком поднял ее. Барышня сопротивлялась, сосредоточенная на своем занятии.
– Да погоди ты! У меня почти получилось!
Она силилась вырваться, однако он держал ее крепко и как можно дальше от своего многострадального паха. Впрочем, это мало помогало, потому что теперь ее стройное тело очутилось между его раздвинутых колен. Если бы ему пришло на ум их сдвинуть, они сомкнулись бы аккурат на ее изящной талии…
Но Эрон мужественно преодолел это искушение. Вместо этого он нагло ухмыльнулся прямо в лицо похитительнице.
– Кто учил тебя узлы вязать, а?
– Братья, разумеется!
– Ха! Говенная же ты ученица! – Эрон никогда не употребил бы столь соленого словца в присутствии леди, а вот Хейстингз – запросто. – Нипочем ты их теперь не развяжешь.
Девушка криво улыбнулась:
– Похоже на правду…
Сейчас она была до неприличия хороша. Но Эрон даже не улыбнулся. Какие уж тут улыбки, если он по-прежнему крепко связан. Он испустил страдальческий вздох. Видимо, страдания – его удел, ведь он только и делает, что страдает… Вдруг он взглянул на зияющий оконный проем.
– Погоди, а в раме не осталось осколка стекла?
Девушка нахмурилась, размышляя, – и вдруг просияла:
– Здесь – нет. Но в окошке столовой – да, есть!
Легко высвободившись из его рук, она стремительно вскочила. От неожиданности Эрон выпустил ее, и девушка стремглав кинулась вот из комнаты, подхватив с пола фонарь и оставив его в кромешной темноте.
Когда настала тьма, сердце Эрона екнуло. Нет, темноты он не боялся, просто неприятно было ощущать себя связанным, беспомощным и одновременно слепым.
Он ждал, что глаза привыкнут к темноте, и он сможет хоть что-то разглядеть, однако тут было совсем не так, как на берегу моря в тропиках, где даже единственная звездочка тотчас отражалась в воде и освещала песок. Этот мир был не в пример холоднее, дождливее, темнее… Небо было затянуто тучами, сквозь которые не мог пробиться даже слабый лунный свет.
Но вот девушка радостно впорхнула в комнату, размахивая фонарем.
– Ох! – Эрон закрыл ладонями глаза и крепко зажмурился, но было поздно: внезапный свет ослепил его, и какое-то время он не видел ничего, кроме зеленого мерцания.
– Не стоило тебе смотреть на свет, – серьезно объявила барышня. – Это очень вредно для зрения.
– Давай, расскажи еще что-нибудь, – пробормотал он злобно.
Слава богу, что не жалобно… Поистине у него выдался непростой вечер – в плену у этой… этой…