Не говоря уже о том, что план ее по всем статьям провалился.
Бегло оглядев себя, Электра пришла к выводу, что добродетель ее никоим образом не пострадала. Даже ее рубашка и жилет, пусть влажные, перепачканные и мятые, не были расстегнуты. Так что она дешево отделалась… А этот мистер Хейстингз и не подумал воспользоваться ее слабостью.
Еще бы он посмел!
Слуга, обесчестивший леди, – не жилец на этом свете. В подобных случаях дело редко доходит до суда – виновный просто погибает от некоего трагического несчастного случая, при этом у всех лиц, вовлеченных в скандал, прочнейшие алиби.
Так уж устроен этот мир, и Электру такое положение дел вполне устраивало.
Впрочем, если до ее братьев дойдет, что их сестрица провела ночь в объятьях слуги, пусть даже спасая тем самым свою жизнь, бедняга Хейстингз и до вечера не доживет. А если кому-то, кроме родных, вдруг станет об этом известно – прощай ее репутация!
К своей добродетели Электра относилась без налета излишней сентиментальности. Чем скорей она выйдет замуж и избавится от тягостных запретов, налагаемых обществом на невинную деву, тем лучше. У замужних дам куда больше свобод, нежели у юных леди. Замужние могут ходить за покупками и даже путешествовать в одиночестве. Они могут танцевать на балах с кем угодно, и их озабоченные компаньонки не станут придирчиво оценивать каждого кавалера. Боже правый, да Электра мечтала просто о возможности гулять в парке погожим летним днем!
Но как бы там ни было, пока некто не слишком старый, не слишком безобразный и не самый глупый не надел ей на пальчик венчального колечка, репутация остается ее важнейшим оружием. Никогда ей не заарканить графа или герцога, если на лбу у нее аршинными буквами не будет выведено слово «девственна».
Присев на импровизированном ложе, Электра принялась обдумывать создавшееся положение с позиции семьи Уортингтонов, считавших, что в этой жизни позволительно все, если следовать весьма простому правилу. Оно гласило: «Не попадайся!»
Лишь единственному на всей земле человеку известно, что она натворила. Лисандр не в счет. Он и с нею-то почти не говорит, а с кем-нибудь посторонним и подавно.
Все зависело сейчас от этого человека. Мистер Хейстингз ровным счетом ничего не выиграет, если начнет откровенничать о происшедшем – да что там, для него это просто-напросто опасно!
К тому же ничего особенного не случилось…
«Если не считать сущих пустяков. В смысле, двух поцелуев, которые едва не заставили тебя позабыть обо всем, что ты так кропотливо выстраивала в течение десяти лет!»