– Вы еще долго собираетесь сидеть? – спросила я у Ричарда.
– Гм… гм… – промычал он с отсутствующим видом. – Подай-ка мне эту стопку документов, Банни. – Затем, бросив неожиданный взгляд на Дика, резко сказал: – Стой прямо, не переминайся с ноги на ногу.
Черные глаза Дика сверкнули, и я увидела, как его тонкие пальцы вцепились в куртку. Он распахнул дверь, давая проехать мне в моем кресле, и все, что я могла сделать, чтобы как-то поддержать его, это улыбнуться и коснуться его руки. Нет, галерея не для меня – трое составляют жалкую компанию. Наверх, в свою комнату, хотя я и понимала, что еще больше четырех часов внизу будут слышны голоса. С час, наверно, я читала, лежа в постели, и тут услышала шуршание юбки – это Гартред прошла к себе в комнату. Тишина. Затем предательски скрипнула ступенька. Тихонько захлопнулась дверь. А внизу в столовой голоса не смолкали до самой глубокой ночи.
Однажды вечером, когда совещание закончилось раньше обычного и Ричард зашел посидеть ко мне перед тем, как отправиться спать, я без обиняков поведала ему о том, что слышала.
Он рассмеялся, стоя возле распахнутого окна и продолжая обрабатывать пилкой ногти.
– Милая, неужто ты с годами превратилась в ханжу? – спросил он.
– Ханжество тут ни при чем, – ответила я. – Но мой брат не теряет надежды жениться на Гартред. Я это поняла по его робким намекам на то, чтобы отстроить заново дом в Ланресте.
– Тогда надежда его подведет, – ответил Ричард. – Гартред никогда не свяжет свою судьбу с безденежным солдатом. У нее есть на примете рыба покрупнее, и я не могу ее за это осуждать.
– Ты имеешь в виду ту рыбу, – спросила я, – которую она ловит в данный момент?
– А почему бы и нет? – ответил он, поведя плечами. – Амброз получит хорошенькое наследство по линии своей матери, урожденной Трефьюсис, не считая того, что достанется ему после смерти отца. Со стороны Гартред было бы страшной глупостью упустить такой жирный кусок.
Как спокойно Гренвилы отхватывают себе состояния!
– Каков в точности вклад Манатона в ваше дело? – спросила я.
– Не суй свой хорошенький носик в мои дела, – сказал он. – Я знаю, что делаю. Скажу тебе одно – без него нам бы вряд ли удалось наскрести денег на эту операцию.
– Так я и думала, – ответила я.
– Если ко мне хорошенько приглядеться – я весьма ловкий парень, – сказал он.
– Если ты считаешь, что это очень ловко – натравливать одного члена своего штаба на другого. Со своей стороны я бы назвала это жульничеством.
– Это искусное руководство, – сказал он.
– Предвыборные махинации, – ответила я.