Сердце Кэтрин стало биться еще быстрее. Покраснев от восторга и напряжения, она схватила ручку одного из ящиков и дернула ее на себя. Внутри было пусто. Уже с чуть меньшей тревогой, но с нарастающим рвением она заглянула во второй ящик, третий, четвертый – все оказались пустыми. Она обыскала абсолютно каждый, но так ничего и не нашла. Будучи начитанной и, стало быть, знакомой с искусством прятать сокровища, она вспомнила, что у ящиков бывают двойные днища, и принялась ощупывать обивку, но и на сей раз ее поиски не увенчались успехом. Неисследованной осталась только средняя дверца. Несмотря на то, что Кэтрин с самого начала, не особенно надеялась что-либо обнаружить в этом шкафу и, потому, не выглядела пока слишком огорченной и расстроенной, она решила, что поступит глупо, если не осмотрит тайник – единственное место, куда она еще не заглядывала. Надо сказать, ей опять пришлось немного повозиться, чтобы открыть дверцу; этот замок был устроен не менее замысловато, чем первый. Наконец раздался щелчок, и дверца открылась. Усилия Кэтрин оказались не напрасны – в самом конце тайника, у задней стенки, лежали свернутые в рулон бумаги. Она пришла в неописуемый восторг; сердце трепетало, колени дрожали, лицо побледнело. Неуверенно протянув руку, она взяла свою ценную находку – рукопись, ибо одного взгляда было вполне достаточно, чтобы заметить буквы, написанные от руки. С ужасом вспомнив слова Генри, сумевшего так много предсказать с поразительной точностью, она решила, прежде чем отправиться спать, внимательно прочесть каждую строчку манускрипта.
Тусклый свет, который излучала ее угасающая свеча, заставил Кэтрин вздрогнуть и обернуться; однако вокруг нее ничего не говорило об опасности. Она склонилась над рукописью, не сомневаясь, что ей без особого туда удастся разобрать почерк, каким бы древним он не оказался, но перед этим не мешало бы снять со свечи нагар. Увы! Одно неловкое движение – и свеча погасла вовсе. Кэтрин замерла от страха. Пожалуй, лампа бы, догорев, не оставила бы ее в таком смятении. Теперь же все кончено; фитиль не подавал никаких признаков жизни; комната наполнилась непроглядной тьмой. Резкий порыв ветра, подувшего с новым неистовством, лишь усилил ее напряжение. Кэтрин всю затрясло. До ее ушей донесся шум удаляющихся шагов, и ей почудилось, будто где-то далеко закрылась дверь. Человеческая натура – плохой помощник в подобных ситуациях. На ее лбу проступил холодный пот; рукопись выпала из рук. Пробравшись на ощупь до кровати, она поспешно вскочила на нее и спряталась под одеялом, надеясь найти здесь успокоение. Но о том, чтобы закрыть глаза и заснуть, не могло быть и речи. При таком возбуждении сон вряд ли когда-либо придет к ней. И, вдобавок, такая ужасная буря! Сильный ветер никогда прежде ее не настораживал, но сейчас каждый его порыв казался зловещим. Найденный ею манускрипт до мельчайших подробностей завершал предсказания, услышанные накануне утром. Чем это все можно объяснить? Что в нем написано и кому он предназначается? Почему он так долго оставался необнаруженным? Как странно, что именно ей суждено было найти его! Пока она не ознакомится с содержанием рукописи, она не сможет думать ни о сне, ни даже об отдыхе. Кэтрин решила, что начнет читать при первых же лучах солнца. Но впереди еще столько томительных часов! Она вздрагивала и ворочалась в постели, завидуя всем остальным, которые спят себе тихо и спокойно. За окнами продолжала свирепствовать буря. Время от времени ей слышались ужасные звуки, пугавшие ее больше, чем вой ветра. В какой-то момент ей показалось, что покрывала на кровати начали шевелиться; потом – скрипнул замок в двери, как будто кто-то пытался незаметно пробраться в ее комнату. Со стороны галереи порой доносились неясные шорохи; несколько раз Кэтрин была почти уверена, что слышит приглушенные стоны, от которых у нее в жилах стыла кровь. Время тянулось мучительно медленно. Однако, как только во всем доме часы пробили три, ветер угомонился, и Кэтрин, не помня себя от усталости, заснула.