— Хочешь меня напугать? Иди сюда, ублюдок, мать твою, я тебя сам напугаю!
— Чего орешь?
Спутница вышла из леса, поправляя плащ.
— Ты где была?
— Под кустом.
— Что ты там забыла?
— Совсем глупый?
— А…
Страх сменился легким отвращением. Ведь это хвойный лес. Тут нет ни кустов, ни листьев. Б-р-р-р…
— Пошли в дом. А то всю жопу отморозила.
Да уж, не принцесса. Но почему-то я улыбнулся.
Пока Лира набивала печь хвоей, возился с засовом. Запершись, ткнул в растопку палочкой.
— Елочка, гори…
Сухой лапник быстро занялся, пропахшая тленом комната наполнилась терпким смоляным ароматом. Светло, тепло… аж на душе полегчало. Еще бы пожрать.
Лира зевнула.
— Ложись спать. Завтра весь день топать.
Кинул взгляд на потемневшие шкуры. На них отчетливо виднелся отпечаток тела. Оно медленно гнило и сочилось зловонной жижей, которая наверняка пропитала даже доски. И пусть все давно высохло, сама мысль лечь на ложе мертвеца вызывала тошноту.
— Лучше ты. А я посторожу.
— Да конечно. Заснешь как миленький.
— Думай, что хочешь, но я к тому гадюшнику и пальцем не прикоснусь.
— Неженка.
Посидели молча, глядя в огонь и размышляя о своем.
— Леня.
— М?
— Ты держишь слово?
— Стараюсь.
— Пообещаешь мне кое-что?
— Смотря что.
— Ты никогда не присягнешь Колбану. Даже если меня на ремни порежут. Обещай.
Скосил глаза — она смотрела прямо на меня с такой решимостью и серьезностью, что стало не по себе. Лиру при всем желании не назовешь миленькой, но никогда прежде не видел в ней столько непримиримой жесткости.
— Нет.
— То есть?
— Не обещаю.
— Почему?
— Какая разница? — Подбросил поленце в пылающий зев.
— Большая. Можно сказать — мирового значения. Я не хочу стать болевой точкой, надавив на которую ублюдок добьется своего.
— Ты уже.
— Что уже?
— Болевая точка.
— В смысле?
— Я не смогу спокойно смотреть, как тебя мучают.
— С чего вдруг?
Пожал плечами.
— Не знаю.
— Дурак. А когда будут мучить миллионы? Об этом не думал?
— Во тебя на философию пробило. Сперва надо выбраться из чертовой долины, а потом о будущем рассуждать.
— Видимо, боги сошли с ума, раз послали такого придурка.
— Сама знаешь, пути неисповедимы. Возможно, для их тайного замысла нужен именно такой придурок.
Она улыбнулась, но тут же сжала губы.
Минута тишины и покоя, а затем сверху грохнуло, аж пыль посыпалась. Будто на крышу упало нечто большое и тяжелое. Точнее — запрыгнуло. И ладно я, трус несчастный, но даже моя храбрая подруга вскочила и пару раз промахнулась мимо ножен, пытаясь выхватить меч.
Заскрежетали когти по дереву, зашуршал упавший снег. Ночной гость прошелся по настилу и замер. Лира судорожно сглотнула, не опуская глаз. Клинок затрясся так, словно шинковал невидимые овощи. Тихий скрип сменился глухим ударом — кажется, тварь уселась на конек.