— Как, кстати, пройдет ритуал? Что мне делать надо?
— Узнаешь на месте, — с легким раздражением ответила Танбад.
— Ладно…
— Не злись. — Ее ладонь скользнула под шубу, и от злости не осталось и следа.
Где-то через час ладья причалила в устье реки. Мы запрыгнули в седла и поскакали к торчащему из воды здоровенному валуну. Воины остались на борту — наверное, им в ритуале участвовать нельзя.
Вокруг, насколько хватало взгляда, простиралась мертвая каменная пустошь. Большие и маленькие глыбы вразнобой валялись тут и там, то складываясь в запутанные лабиринты, то окружая широкие проплешины. Одни гладко облизало древнее море, другие заострил свистящий ветер. С высоты птичьего полета побережье, наверное, напоминало россыпь щебенки вперемешку с галькой. Будто некий великан взял по горсти того и другого и швырнул под ноги.
Но та серая громада была больше самого крупного обломка раз в десять. Настоящий исполин, отец всех камней, царь-валун. Не знаю, от какой скалы он откололся и как попал на берег, но на его покатой спине можно дом построить. Да не абы какой, а трехэтажный особняк. И еще место под гараж останется.
Когда подобрались ближе, заметил ступени, высеченные на его пологом, обращенном к берегу боку. Слева и справа виднелись длинные цепи орнаментов и рисунков. За ночь бы их не нанесли, даже работая всем племенем. Значит на камне проводят ритуалы испокон веков, и шаманка не врет.
— Это Дан-Батай — Дверь Духов. За ней вход в иной мир, откуда мы, шаманы, черпаем силу. Она надежно укрыта от глаз всех богов, но ее сторожит дух воды. Ты должен с ним сразиться.
— А получится?
Она ехидно улыбнулась.
— Постараешься — получится.
— Ну, попробую.
Вытащил из кармана палочку, но Танбад неуловимым движением схватила ее и сломала об колено.
— Это — мусор. Сила — тут. — Коснулась моей груди. — Не в дереве. Не в железе. А внутри тебя. Действуй. И ничего не бойся.
Спешился, расправил плечи.
— И разденься. Духи не носят одежд.
Вот блин. Пришлось стаскивать теплую шубу и шапку. Чуть не задохнулся от порыва холодного соленого ветра. Обнял себя, вжал голову в плечи и побрел по острому крошеву, ойкая и шипя. Хорошо хоть идти недалеко, но между берегом и ступенями метров десять ледяного прибоя.
Осторожно окунул в него пальцы и тут же перестал их чувствовать. Судорога, гипотермия, смерть — вот и весь ритуал. Пока размышлял о нелегкой доле, из глуби, обдав пенными брызгами, выскочил полупрозрачный шар. Пару секунд он подрагивал на месте, а затем с плеском вытянулся, приняв форму человека. Очень, кстати, похожего на меня, только из мутной жижи и с длинными тонкими хлыстами вместо рук. Опять эти долбанные тентакли.