— Наконец-то. — Женщина отложила оружие и сползла на колени, грубо сжав сморщенный стебель.
Но расти срамной уд не спешил. Спину и задницу насквозь пронзал холод, торс нещадно пекло от ожогов, голова раскалывалась, а во рту насрали кошки. В общем, не до секса. Но Танбад куда-то спешила и настойчиво дергала пинус, причиняя больше боли, чем удовольствия.
— Не тяни — не репка.
— Заткнись и вставай.
— Почему я в цепях?
— Потому что оковы духов. Забыл?
— А тесак зачем?
— На всякий случай. Вдруг нападет кто.
— Че-т подозрительно.
— Милый… — проворковала она и лизнула мой сосок. — Вставай. Пора делать маленького шаманчика.
— Тесак в море выбрось и сделаю.
— Ну что такое? Я тебе уже не нравлюсь? Ты уже меня не хочешь?
Танбад заерзала на причинном месте, постанывая и сжимая груди. Я хоть и озабоченный придурок, но сразу понял — все это жу-жу-жу неспроста. Обездвижен, безоружен, на мили вокруг ни души, а рядом баба, которую знаю меньше суток. И у нее здоровенный тесак. Золотой. А что делают золотым оружием? Правильно — приносят жертвы. И тут меня обуял такой страх, что все набухшее вмиг сдулось.
Женщина в гневе шлепнула меня по бедру.
— Вставай, кому сказала!
— Знаешь, я передумал. К черту эти ритуалы.
Она хищно улыбнулась.
— Поздно метаться, птенчик. Хочешь не хочешь, но я подниму твою змейку.
— Эй! Это изнасилование! А ну пусти!
— А потом отдашь всю свою силу.
— Каким, простите, образом?
Шаманка провела обухом по ребрам. Кожу обожгло холодом, но показалось — огнем.
— Съем твои сердечко и мозги. Но сначала ты извергнешься в меня до последней капельки.
— Караул! Шаманы в жертву приносят!
Задергался и зазвенел цепями, хотя прекрасно понимал — никто не услышит и не придет на помощь. Даже если предсмертные вопли долетят до ушкуйников, не пойдут же они против главы племени? А больше никого поблизости нет, только камни.
— Расслабься и умрешь довольным. Даже не представляешь, на что я способна.
— Сгинь, ведьма! Помогите!!
— Посмотрим, как ты запоешь, когда…
— Отойди от него, — прозвучал знакомый голос.
Задрал голову — по ступеням поднималась Лира с мечом наголо. Знали бы вы, какое счастье меня охватило. По щекам потекли слезы, но и не думал их сдерживать. В слезах радости нет ничего постыдного. Наверное, нечто подобное испытывали приговоренные к смерти, которых успевали помиловать прямо на эшафоте. Только я не падал в обморок и не нуждался в кровопускании.
— Надо же, какие люди.
Танбад потянулась к тесаку. Лира прыгнула наперерез, чуть не наступив на мое расплывшееся в дебильной улыбке лицо. Шаманке пришлось отскочить, но она успела схватить оружие. Лира ткнула в нее острием, но коварная змеюка ловко отбила удар.