Положение наше материальное сегодня просто катастрофическое, хотя сам факт, что мы десять лет выжили и как-то еще продолжаем жить, великое дело. У нас когда-то работали 60 человек, включая студентов; сегодня работают пять-шесть человек, пришедшие в самом начале из архивной системы, в основном пенсионеры. А ведь объективный интерес общества к нам не упал, люди до сих пор приходят, приносят, просят: возьмите...
Если бы у нас были деньги, мы бы обязательно продолжили собирать устную историю; с нами давно уже сотрудничает один из лучших специалистов в этой области в нашей стране, Горяева Татьяна Михайловна. Причем сосредоточились бы мы именно на тех, кто не может или не хочет документировать свою жизнь.
Многое в нашей жизни никак и никогда не документируется. Вопрос философский, исчезают ли результаты разных наших действий бесследно; я скорее склоняюсь к тому, что не исчезают, что какие-то следы нашей деятельности остаются всегда — в том или ином виде, хоть в почве, но остаются. Но в обычном смысле слова все не сохранишь, в конце концов речь идет о масштабах: есть же люди, после которых не остается вообще ничего, понимаете, ни-че-го, ни одного клочка бумажки. Есть времена, о которых остается совсем мало документов,— ткань истории, ткань жизни социума в таких местах как бы разрывается. Наша задача — сделать такие разрывы как можно меньше.
Как живет инвалид с детства, который физически писать не может? Что он думает, как воспринимает мир? Криминальные структуры. Те, кто уже отсидел. Бомжи. Проститутки.
По ведь это видеокамеры, это магнитофоны, пленки, эти пленки надо расшифровать — кто ж это будет бесплатно делать? Мы-то сами уже давно бесплатно работаем; тех денег, которые время от времени нам платят за использование наших материалов, еле хватает на то, чтобы заплатить за свет или оплатить машину, когда документы перевозим; телефон давно отрублен за неуплату...
Еще раз: сегодня технические возможности реализовать наши идеи практически безграничны. Все упирается в деньги.
РОССИЙСКИЙ КУРЬЕР
«А лечить вас будем по телевизору...»
После такого заголовка вспоминается старый, еще доперестроечный анекдот о том, что продуктовые заказы пригашаются по телефону, а выдаются по телевизору. Так вот, несмотря на сходство, телемедицина — это нечто взаправдашнее, причем очень удобное и выгодное для многих из нас. Телемедицина начинает бурно развиваться у нас в стране, причем мы сейчас присутствуем при самом начале этого взрыва.
Честно говоря, телемедицина становится в России популярной не от хорошей жизни. Известно, что в самой захудалой французской или немецкой деревушке есть магазинчик, где продаются такая же кока-кола, колбаса и «сниккерсы», что и на Елисейских полях в Париже. Не могу сказать наверняка, но думаю, что и с медицинским обслуживанием в тамошних деревнях дело обстоит во много десятков, а то и сотен раз лучше, чем у нас. Можно приводить немало примеров бескорыстных сельских врачей — универсалов и мастеров своего дела, но во все времена болеть в деревнях и маленьких городках было опасно для жизни, поэтому больные рвались з Москву. Так сложилось, что в столице нашей сосредоточены колоссальные лечебные ресурсы страны.