Назавтра Нина встретила мать после работы, чтобы проводить ее домой – она теперь опасалась вечером отпускать ее одну – и обнаружила, что мать в другой кофте. – «Ой! Слушай, я совсем забыла про пуговицу!» – «Да, я ждала, ждала, а потом решила – ну ладно, пойду в другой кофточке». – «Очень хорошая кофточка. Ты в ней ходи. Нечего ее жалеть. Носи все, что у тебя есть. У тебя такие вещи хорошие, не жалей их, носи и радуйся». – «Да я ношу».
Мать проработала еще год и все же решила уходить. «Больше не могу. Устаю. Могу заснуть на приеме. Больные скажут – ну и ну, кого вы нам дали? Старуху престарелую. Да и слух у меня ослабел – не слышу хрипов. Могу пропустить пневмонию. Все – выработалась. И люди меня стали раздражать. Это уж точно – пора уходить. Врач-человеконенавистник – страшное дело!»
Как ее провожали! В поликлинике было торжественное чествование и ужин. Сколько слов было сказано! Родная поликлиника помимо красочной почетной грамоты и огромного букета из пятидесяти пяти роз – по числу отработанных лет – преподнесла ей чудесный мягкий исландский плед. От министерства здравоохранения вручили медаль «За безупречную службу».
Нина решила продолжить матери праздник в ресторане, куда были приглашены главврач, все коллеги и многие друзья. Мать хотела надеть блузку, и говорит – «Нин, а пуговица-то не пришита!» Нина посмотрела – «да, замоталась. Совсем из головы вылетело. Но знаешь, блузка висит уже сто лет, ее надо стирать. И ее все на тебе видели». – «Ну и что, я ее люблю. Моя любимая блузочка!» – «Она хорошая, я ничего не говорю, но совсем не наряд. Смотри, у тебя ведь есть новый костюм! Вот это – наряд, и тебя в нем еще не видели, и вообще надо его носить». Потом домой пришли материны подружки, которые не смогли быть в ресторане. Мать тогда расстроилась – «Жалко, Маруси не будет. И Лара болеет. А Муся сидит с внуком…» И Нина решила пригласить их домой, пусть старухи порадуются, повспоминают, поболтают.
Нина считала себя хорошей дочерью. Она заботилась о матери и старалась сделать для нее все в смысле жизненного удобства. Но по мелочам мать иногда приводила ее в ярость не только своими придирками, но и внезапно пробуждавшимся категорическим императивом – «ты никуда не пойдешь», «нет, сначала сделай это, а потом уже то», «ждут? Ничего, подождут!», «ты позвонишь и скажешь…» Конфликты возникали и по поводу еды – «ты не так готовишь, надо иначе». – «Мама, а я готовлю именно так, и все едят и говорят что вкусно». – «Пусть едят, если им это нравится. Я это есть не буду».
С внуками тоже осложнились отношения. Нина не могла им внушить, что с бабушкой надо говорить вежливо и ласково. «А чего она всегда придирается? Все не так, все плохо. Мы, как ни зайдем – не бери, не хватай, не сломай, не испачкай. Можем вообще не ходить к ней, если мы ей так мешаем».