И Нина разрывалась от жалости к ней и ругала себя за раздраженный тон, который с каждым разом все трудней было сдерживать.
Однажды мать призвала ее ночью и сказала: «Знаешь, давай все же вызовем неотложку. Мне нехорошо». Врачи приехали через пятнадцать минут. Узнав, что пациентке за восемьдесят, решили ограничиться засолом. Но она поговорила с ними на медицинском языке. Сказала, что она сама – старый заслуженный врач, у нее есть правительственные награды, и что если они не хотят неприятностей, пусть везут ее сейчас с таким-то диагнозом в такую-то больницу, поскольку там есть необходимая аппаратура для необходимых исследований.
Профессиональный уверенный тон сработал, молодые врачи не посмели ослушаться, и вскоре Нина въезжала с матерью на «скорой помощи» в приемный покой именно той самой больницы.
Мать провела в больнице месяц. Ее дважды хотели выписать, но как только она узнавала о грядущей выписке, ей становилось хуже. Нина приезжала в больницу утром и вечером и вскоре стала своей среди персонала. Нянечки предлагали ей пообедать – «иди поешь, осталось полно борща!», медсестры, про которых она уже знала все – и про мужей и про свекровей – говорили – «может вам укольчик сделать подкрепляющий? А то вы прямо совсем с лица спали. И мешки под глазами».
Вскоре у матери начались какие-то боли, она перестала вставать и часто отказывалась от еды. Было понятно, что дело идет к концу. При этом она давала врачам указания, как ее надо лечить, называла их двоечниками и неучами и смеялась над всеми их назначениями. Ее перевели в отдельный бокс, и разрешили Нине там ночевать. Это разрешение отчасти было связано с тем, что сестры не особенно стремились тратить редкие часы сна во время ночного дежурства на капризную умирающую. Когда Нине прямым текстом кто-нибудь говорил «ну как вы это выдерживаете?», она отвечала – «это все-таки мать». Но про себя часто думала – «Господи, дай мне терпения, больше ничего, только терпения!» Во время очередной выходки матери, когда она запретила сестрам ставить ей капельницу, потому что врачи назначили «неправильный раствор», Нина строгим голосом, как говорят с детьми, сказала: «Мама! Это что такое! Ты как себя ведешь? Прекрати немедленно». Мать опешила, посмотрела на нее больными глазами и пролепетала – «не ругай меня! Пожалуйста, не ругай меня!» Нина обняла ее, почувствовала под рукой острые плечи с выпирающими ключицами, и мягко сказала: «Мамочка, пожалуйста, не сопротивляйся, тебе нужно сделать капельницу. Иначе тебе будет хуже, понимаешь?»
«Не учи меня!» – тут же резко ответила мать. – «Ты кто такая! Ты с ними заодно! Вы хотите меня уморить!» А потом мстительно-угрожающе добавила – «вот умру – обрыдаешься, но уже поздно будет!»