Говорил больше белобрысый неврастеник. Называли друг друга по именам, явно конспиративным.
- Мы - группа революционных марксистов. Мы создаем новую пролетарскую интернационалистическую партию для борьбы против сталинского и послесталинского государственного капитализма, против всех нынешних извращений марксизма-ленинизма, против всех видов ревизионизма. Мы привезли наши документы с тем, чтобы вы их прочитали и направили в самиздат. Вот он, товарищ Семен, полностью разработал теорию современного капитализма.
"Товарищ Семен" мрачно и гордо:
- Неважно, кто. Это документ партийный, а не личный.
Я говорил, что я болен и в общей палате, и потому не могу ничего у себя хранить. Но они, оказывается, выяснили, что после ужина - вторые часы свиданий, и просили посмотреть "документы" в это время.
Белесый дал мне две пластиковые врачебные перчатки, чтобы не "оставлять следов отпечатков пальцев", и достал из сумки несколько связок сфотографированных страниц, в каждой больше сотни листков размером в полоткрытки, скрепленных проволокой.
Прежде чем уйти, они успели мне рассказать, что их уже много, общее число они, разумеется, не вправе называть, что они создают пятерки в Саратове, в Горьком и еще каких-то городах. Участвуют не только студенты, но и рабочие, название партии еще не выработано, его утвердит съезд или конференция, созвать которые в условиях конспирации, разумеется, нелегко. Есть мнение, чтобы называться "Марксистско-ленинская партия пролетариата". Ближе всего им традиции товарища Троцкого и ленинградской оппозиции. У них есть и свои разработки об особой роли пролетарской интеллигенции.
Вечером они опять пришли. За это время я успел просмотреть листки, заполненные глубокомысленными школярскими рассуждениями. Авторы перетасовывали тезисы оппозиции 23-27-го годов, вставляя в старые фразы новые словечки о научно-технической революции, о возросшей роли интеллигенции, о превращении советского госкапитализма в новый империализм.
Я тщетно пытался урезонить этих революционеров.
Чернявый стал меня почти сразу снисходительно презирать, услышав, что я не верю ни в возможность, ни в необходимость, ни в полезность новой пролетарской революции.
А когда я сказал, что не согласен с их утверждением, будто Фейхтвангер - величайший, мудрейший писатель XX века, книги которого позволяют дополнить и развить теорию марксизма, он презирал меня уже беспросветно.
Светлоглазый все же продолжал настойчиво спрашивать: "Как ж тогда жить? Что вы предлагаете - мириться с нынешним порядком, с тем, как нарушают заветы Маркса, Ленина, Троцкого?"