– Я так и не мог разузнать. Видать, он здорово в нее влюблен, а уж за нее не поручусь. До вчерашнего дня я ни слова не слыхал об этом, а потом мне сказали, что она, мол, собирается к нему нынче вечером на праздник. До нынешнего дня, говорят, она ни разу не заглядывала к нему. Сказывают, что она ни одним словечком не перемолвилась с ним после гринхиллской ярмарки, да мало ли что люди болтают? Знаю одно: он ей не мил, она обходится с ним сурово и даже холодно.
– Я не так уж в этом уверен… Ведь она красавица, правда, Пенниуэйс? Признайтесь, вы никогда в жизни не встречали такой прелестной, такой великолепной женщины! Клянусь честью, как увидел я ее в тот день, даже диву дался: что я за дурак, как мог я ее покинуть на такой долгий срок! Но тогда меня связывал по рукам и по ногам этот окаянный балаган, а теперь, слава богу, я с ним разделался.
Он затянулся разок-другой, потом добавил:
– Какой у нее был вид, когда вы встретились с нею вчера?
– Ну, она не очень-то обратила на меня внимание, но, как мне кажется, вид у нее был неплохой. Этак мимоходом свысока взглянула на мою жалкую фигуру и тут же отвела глаза в сторону, будто я какая-нибудь коряга. Она только что сошла со своей кобылы, приехала посмотреть, как в этом году в последний раз выжимают яблоки на сидр, вся раскраснелась от езды, грудь у нее ходуном ходила, я уж все приметил. Да, а парни суетятся вокруг нее, орудуют с прессом и говорят: «Берегитесь, мэм, как бы вас не забрызгало соком, а не то пропадет ваше платье». А она им: «Не обращайте на меня внимания». Тут Гэб поднес ей молодого сидра, и она стала его потягивать, да не как все люди, а через соломинку. «Лидди, говорит, принеси нам домой несколько галлонов, и я приготовлю яблочное вино». Ей-богу, сержант, я был для нее все равно что мусор в дровяном сарае.
– Надо мне самому пойти и все про нее разузнать. Непременно надо пойти. Что, Оук у нее по-прежнему всем заправляет?
– Как будто бы так. И на Нижней уэзерберийской ферме тоже. Все у него в руках.
– Ну, у таких, как он, не хватит мозгов забрать ее в руки.
– Уж этого я не знаю. Только она без него ни на шаг, а он смекнул и держит себя страсть как самостоятельно. Уж, верно, есть и у нее свои слабости, да только я ни одной не приметил, черт побери!
– Эх вы, управитель! Да она на голову выше вас, и вы должны это признать: породистая лошадка… тонкая штучка. Как бы там ни было, держитесь за меня, и эта гордая богиня, великолепный образчик женского пола, моя супруга – Юнона (была такая богиня, к вашему сведению), да и никто на свете не причинит вам вреда. Но во всем этом, как видно, надо разобраться. Если сопоставить кое-какие факты, то выходит, что это дельце как раз по мне.