Пятнадцать минут отвязанный Семён Григорьевич добросовестно, но с кривой усмешкой переводил согласованные суммы на данный ему счёт, глумясь и потешаясь над реакциями задействованных директоров банков, изумлявшимся странным переводам. Каждый такой разговор заканчивался уж совсем непонятной фразой для этих директоров:
— Перевести срочно! Сам проверю! Не позволю обижать сирот!
Закончив, тяжело вздохнул, посидел молча несколько минут и произнёс:
— Ну, где, господа Робин Гуды, Ваше письмо, моё послание к мироедам?
Внимательно прочитав отпечатанный текст, скривился:
— Лингвисты… мать… твою!.. Писаки. — размашисто подписал.
— Это не только наша заслуга, Семён Григорьевич, в своё время с подобными обращениями выступали некоторые из «золотой гвардии» промышленников благотворителей тогдашней России. Мы только осовременили их тексты и синтезировали в одно Ваше послание, очень надеемся, что оно Вас на этот раз вполне удовлетворило?
— Да уж, попробуй я не удовлетвориться, так Вы и ещё с меня потребуете за Ваши труды! Нет уж, пусть будет это. По крайней мере, мне не будет стыдно, ведь с таким же обращались, как Вы только что сказали, цвет российских промышленников. Так, а через какое время сие «творчество» Вас и моих славных предшественников — царских толстосумов будет на столе этого обслуживателя мироедов-грабителей?
— Самое большее — через минут десять. Ну а пока, как принято было на Руси после удачной сделки, мы можем предложить Вам чай, кофе, коньяк или другой напиток. Я слышал, что в Вашей среде, в которой любят обезьянничать с западных толстосумов, которые Вам подобны, ныне предпочитают текилу!
— Эту кактусовую самогонку засуньте в одно место. Лично я пью только водку. Но пить не буду, не потому что Вы мне не нравитесь, а потому как я за рулём. Надеюсь, моего горемыку-мотоцикл всё-таки вернёте. Это для меня святое! Кстати, а почему он вдруг заглох?
— Мы его слегка модернизировали, но не беспокойтесь, всё уже восстановлено, летайте себе на здоровье, пейте ветер, глотайте пыль, дождь, снег, рассекайте пространство. Мы Вам более не помеха, а с другими Вы и сами справитесь. Всё-таки, Семён Григорьевич, так что угодно? Чего Вам дать?
— Если не помои, то кофе. Мне надо хоть чем-то взбодриться.
Ему принесли кофе. Он отхлебнул, удивлённо поднял глаза:
— Надо же, не хуже, чем у меня. А ведь в моей конторе работает один из лучших в Москве специалистов в этом деле. — Смеем надеяться лучше! Нам приходилось быть длительное время на Родине этого напитка, а Вашим специалистам нет.
Выпив с удовольствием чашечку одну, другую, он уже полностью владея собой, освоившись, насмешливо спросил: