Гуннар слегка покраснел.
— Да, сокровища Сигурда велики и могут сделать нас еще могущественнее, — сказал он. — Но я бы не вспомнил про них, если бы не узнал о его вероломстве. Теперь же он должен умереть.
— Договаривайся об этом с Готтормом, — сердито проворчал Хёгни. — Ты мой старший брат и король, и я должен тебе повиноваться, но помни: ты навлечешь на нас беду.
— Ступай и приведи ко мне Готторма, — не глядя на брата, произнес Гуннар.
Хёгни вздохнул, но пошел выполнять его приказание и через несколько минут вернулся назад вместе со своим сводным братом.
— Сигурд изменил мне, — сказал Готторму король. — Согласен ли ты его убить? В награду я дам тебе третью часть его сокровищ.
— Я давно знаю о его измене, — засмеялся тот, — и, конечно, исполню твою просьбу. Мать перед смертью открыла мне, что Вёльсунг еще до встречи с Гудрун знал Брюнхильд и хотел на ней жениться, но я боялся тебе об этом сказать — ведь ты все равно бы мне не поверил. Ты слишком любил своего коварного друга.
— Ты слышишь, Хёгни? — обратился Гуннар к младшему Гьюкингу.
Хёгни пожал плечами.
— Даже если бы Брюнхильд говорила правду, то и тогда убивать Сигурда было бы бесчестно, — отвечал он.
«Да, — подумал Готторм, глядя на них обоих, — хорошо еще, что я не сказал им о волшебном напитке моей матери, а то бы они, чего доброго, переменили свое решение. А так сокровища Фафнира попадут теперь в мои руки».
Сигурд не спал всю ночь, а с рассветом ушел в лес и бродил там один до самого обеда.
«Мне нельзя здесь оставаться, — думал он. — Это причинит горе и мне, и Гуннару, и нашим женам. Надо сегодня же вечером сказать Гьюкунгам, что мы с Гудрун уезжаем в Данию. Сокровища Фафнира нетронуты, а с ними нам везде будет хорошо, да и старый Хьяльпрек обрадуется, если мы будем жить при его дворе».
Приняв такое решение, он вернулся домой уже более спокойным и после обеда сразу же лег спать. Чтобы не мешать мужу, Гудрун ушла к себе, слуги Сигурда были во дворе, и никто не видел, как Готторм с обнаженным мечом в руках осторожно крался к комнате богатыря.
Дойдя до дверей спальни Вёльсунга, сводный брат короля остановился и прислушался, но до него донеслось только ровное дыхание спящего. Тогда он отворил дверь и несколько минут неподвижно смотрел на прекрасное лицо Сигурда и его золотые локоны.
— Прощайся с жизнью, победитель дракона, ты, которого считают самым храбрым, самым могучим и самым богатым, — прошептал он. — Рука жалкого нищего Готторма уничтожит того, перед кем бегут целые дружины, и твое золото будет принадлежать мне.