История ислама. От доисламской истории арабов до падения династии Аббасидов (Мюллер) - страница 396

Легко себе представить по описанному выше, какая страшная сумятица происходила при столкновении напиравших с востока и севера турецких и арабских эмиров, византийских войск с северо-запада и фатимидских и кар-матских полчищ с юга. Для всеобщей истории ислама все эти осложнения имеют лишь значение признаков характеристики степени продолжающегося разложения аббасидского государства и как бы служат подготовкой для дальнейших понятных успехов крестоносцев вследствие значительного раздробления исламских сил. Имея это в виду, мы и обратили особое внимание на первые шаги, совершенные Фатимидами в Сирии. Впоследствии достаточно будет ограничиться самыми существенными переменами, произошедшими в этом самом районе; до них, впрочем, не дожил первый египетский халиф. Раби II 365 (декабрь 975) скончался Му’ызз в своей резиденции 46 лет от роду. Покойный далеко уступал своему отцу и деду в воинских дарованиях, а между тем именно ему суждено было осуществить давние мечты предков: занять грозную позицию у самых врат аббасидского халифата и создать целое обширное государство. Властелин рассудительный и прозорливый, он умел выбирать людей, пригодных к исполнению его предначертаний. Благодаря также своей мудрой осмотрительности в обращении с местными суннитами и христианским элементом, ему удалось подготовить твердую почву для господства своего рода в Египте, так мало симпатизировавшем измаилитам. Сын и преемник его Низар по прозванию аль-Азиз (365–386 = 975–996) продолжал вообще дело родителя в том же самом направлении. Не подлежит, впрочем, никакому сомнению, что оба втайне твердо держались измаилитских традиций, но были слишком предусмотрительны и остерегались оттолкнуть от себя народ слишком крутыми мерами. Необходимость заставляла властелина действовать осмотрительно, так как обстоятельства понуждали Азиза ввиду недостаточности сил берберов-китамитов для нужд большого государства и возникавших опасных усложнений в Сирии позаботиться об увеличении военных сил. Набирать же их приходилось большей частью из людей, по крайней мере вначале, совершенно чуждых измаилитским воззрениям. Подобно тому, как и везде, понадобилось также и в Египте для усиления сухопутных сил обратиться к туркам и дейлемитам. Последние, правда, были шииты, но первые исповедовали в большинстве суннитское учение и притом значительно превышали числом остальных наемников. Быть может, в одинаковой мере, как вследствие религиозной, так равно и национальной антипатии, вскоре возникли дурные отношения между новыми войсками и берберами. Недовольство последних разразилось целым восстанием уже при Азизе (373 = 983/4). Подавили его турки, и это нисколько не утешило, конечно, негодования африканцев. Таким образом, и Фатимиды неизбежно подверглись общей участи разложения востока, а пока сделали еще один важный шаг для распространения своего владычества в Сирии. В 365 (976) обратился Азиз к старому Джаухару, устраненному было в последние годы управления Му’ызза, и поручил ему покончить трудную войну против Афтекина. Турок позвал к себе на помощь карматов, Джаухар принужден был отступить. Египетского полководца осадили враги в Аскалоне (366 = 976/7). Неизвестно, какими побуждениями руководился Афтекин — был ли это порыв добропорядочности, акт неосмотрительности или же он слишком боялся своих же собственных союзников карматов — так или иначе, он дозволил ему уйти, заручившись самыми многообещающими условиями, которые, конечно, не были исполнены. В 367 (977) выступил сам Азиз в поход в Сирию, союзники были им разбиты при Рамле. Победа была, впрочем, не из особенно блестящих; впоследствии лишь с помощью измены удалось халифу схватить Афтекина, а карматам обещано было выплачивать ежегодно 20 тыс. золотых в виде дани. С этих пор они окончательно перестают тревожить Фатимидов. А’сам, заклятый враг последних, скончался уже в 366 (976); большинство членов прежнего совета управления вместе с последним братом Абу Тахира тоже умерли, а неудачи последних лет подействовали губительно на единодушие внутри общины и не могли, конечно, благоприятно влиять и на остальных бедуинов. Поэтому новые предводители, избранные из других членов семьи Абу Са’ида, нашли нужным повернуть на старинный путь, доставивший в лучшие времена карматизма столько блестящих успехов. И снова толпы сектантов направились против Аббасидов, а лучше сказать бундов; опять возобновились грабительские нападения на караваны богомольцев и на пограничные округа Ирака. Но счастливые времена для сектантов миновали. Теперь в Мекке стали пользоваться высшим авторитетом особые городские старейшины — шерифы, т. е. потомки пророка, и сектанты потеряли всякое влияние на городские дела. Бедуины от них тоже сторонились. В 378 (988/9) сыны степей нанесли им даже жестокое поражение. Уже сами бедуины с этих пор стали взимать дань с пилигримов, за уплату которой и в прежние годы допускалось только беспрепятственное совершение паломничества. Карматы сразу превратились в обыкновенных властелинов Лахсы, лишь несколько раз упоминается их имя до 443 (1051), а затем более уже ничего не слышно о них, наводивших некогда панический ужас на три соседних больших государства.