Филимон сделал смотр нашему войску и, обратив моё внимание на то, что пистолеты перед боевой операцией полезно бывает зарядить хотя бы усыпляющими пулями, приказал выступать.
Роботы выстроились цепью и короткими перебежками, а порою и ползком, по-пластунски, — тяжела служба солдатская, — устремились к заветной цели. Мы за ними с Григорием едва поспевали.
По дороге я где-то обронил свой карабин, но Григорий сказал, что возвращаться за ним не будем — примета плохая.
Вскоре мы вышли, как говорится, на заранее подготовленные позиции (не знаю, кто их для нас подготовил, но выбраны они были Филимоном вполне удачно). Мы залегли за большими валунами, среди скал у поворота дороги, приблизительно в пятидесяти метрах от сторожевого поста. Часовые наших передвижений, к счастью, не заметили.
— Чего ждём? — тихо спросил я Григория. — Главное, внезапность! Пора в штыковую!
— Спокойно, — осадил меня штурман. — Есть указание капитана, нападать только в крайнем случае. Шум нам ни к чему. Потерпи чуток. Подождём Стёпу.
Как пишут в страшных исторических романах, минуты сочились медленно, точно капли крови из остывающей раны убитого наповал гренадера. Вот уже совсем рассвело, а нашего товарища всё не было.
Григорий нервничал:
— Где Стёпку черти носят? Ещё час назад должен был подъехать. Что его задержало?
Я сосредоточенно помалкивал, мысленно проигрывая все свои действия по сигналу «К атаке!». Главное, не забыть снять пистолеты с предохранителей, вспоминал я последние наставления капитана.
И вот нам передали по цепи:
— Внимание. Готовность ноль целых пять десятых.
Рентгеновская установка на шлеме Филимона засекла появление саворба у выезда из ущелья, в двух километрах от сторожевого поста.
Наступил, как опять же пишут в романах, решающий час…
Саворб медленно приближался к въезду в охраняемую зону. Сердце моё колотилось, как будильник древней, но надёжной конструкции. По спине ползали мурашки, ноги немного онемели. Казалось, сама смерть прикоснулась к нам своим изрядно проржавевшим, но безотказным инструментом… Сморкалось. Кажется, я подхватил насморк…
Часовой возле будки заметил движение на дороге и стал всматриваться в серую мглу.
— Сейчас начнётся, — прошептал Григорий. — Рискует Степан, рискует. Видит же свет прожектора. Мог бы направить саворба через лощину, там, между камней, в него попасть труднее. Так нет, катит вперёд по дороге, точно к бабушке в гости. Филимон!
В это мгновение часовой из автомата выпустил предупредительную очередь вверх.
Саворб замер, выбросил из себя на дорогу с десяток золотисто-оранжевых упаковочных ящиков и, быстро пятясь, скрылся за скалами поворота дороги.