Я фыркнула.
— Это и есть один из твоих секретов? — спросил муж.
— Ага, прости. Я об этом вообще забыла. Кстати о птичках. Может, обсудим слона, которого мы якобы не замечаем?
— Давай, раз уж он и так без сознания.
— Я не об этом слоне.
— Мы уже поговорили о том, как ты отправила меня в тюрьму, а потом пыталась закрыть меня в адском измерении.
— Ничего такого я не делала, — огрызнулась я, а через мгновение остыла, поняв, что Рейес шутит. — Я о другом слоне. Похоже, у меня больше не осталось секретов. — Задумавшись, я сморщила нос. — Да, точно. Это был последний. По крайней мере из больших и важных. Только не спрашивай о том, как однажды в колледже я приняла одну штуку за искусственный глаз. Аппетит на месяц отобьет.
— Ты справилась с богом, — проговорил Рейес, ни капельки не впечатленный упомянутым инцидентом с глазом.
Я попыталась порадоваться, что хоть одному из нас на глаз наплевать.
— Хочешь сказать, ты мной восхищен? Что ж, ладно. Такое иногда случается.
— Ты охрененно поразительная.
Моя грудь раздулась от гордости.
— Или чокнутая. Присяжные все еще совещаются.
О’кей, переживу.
— Не заговаривай мне зубы. Так просто ты не отделаешься. Какими бы ни были два твоих секрета, хуже моих они быть не могут.
— Почему мои секреты вдруг стали слоном? Я был вполне доволен жизнью, пока сидел тут, попивал пивасик…
— Ты сказал «пивасик»? — рассмеялась я.
— … и наблюдал за тем, как моя жена пристает к девятнадцатилетнему парню.
— Ты как будто резко заговорил на иностранном языке.
— Нам придется восстановить парк, — ни с того ни с сего сказал Рейес крайне расстроенным тоном.
— Думаю, мы можем себе это позволить. И прекращай уже менять тему.
Он улыбнулся, и я почти попалась на уловку, но все-таки заметила, что улыбка на мгновение померкла.
— Может, я тебе все расскажу завтра?
Я приподнялась на локте.
— Лучше сегодня.
Повисла долгая и гнетущая пауза, после чего Рейес снова уставился на свой «пивасик».
— Выражаясь твоими словами, у меня есть еще один дар. Я никогда на нем не зацикливался, просто смирился с ним, и все. Правда, пару раз в жизни он пришелся весьма кстати.
— Серьезно?
Что ж, пока я не услышала ничего пугающего.
— Я… я знаю, отправится ли человек после смерти в ад. То есть если ему суждено туда загреметь, я вижу на нем метку. Такую же, какую можешь поставить ты.
— Ничего себе! Это же круто! — ахнула я и добавила, накручивая на палец волосы Оша: — Наверное.
— Причем вижу с первого взгляда на человека. С первого взгляда понимаю, ждет ли его поездочка вниз. Совершил ли он тот поступок, который гарантирует ему билет в один конец, или еще нет. Более того, я вижу момент, когда это произойдет. То есть знаю практически с точностью до секунды, когда человек принял или примет решение, которое приговорит его отправиться в ад.