– Что?! – изумилась Сильвия.
– С чего ты взял? – меня бросило в жар, а затем в холод. Откуда?..
Джордан смутился.
– Честно говоря, не хотел это афишировать… Отец моей матери был единственным в семье, кто поступил не на высшую магию, а на артефактику. Добился больших успехов в ней, но затем увлекся историей, изучал редкие расы. Наяны до сих пор являются его страстью. Их язык, как он утверждает, невозможно выучить, владение им дается только самим наянам. Теперь он вообще мало распространен, наяны замечательно разговаривают на тарринском и не нуждаются в языке собственной расы – в настоящее время им владеют единицы. Но он не теряет надежды и пытается до сих пор, очень уж историю любит. И преподает…
Догадка посетила нас одновременно.
– Профессор Бруни – твой дед?! – ахнули мы с Сильвией, и Джордан кивнул.
– Он был очень горд, что я пошел по его стопам, в отличие от других членов семьи.
Ну надо же! Мы потеряли дар речи, однако сомневаться в словах Джордана нам и в голову не пришло, и Сильвия недовольно пробурчала, что Джордан мог сказать хотя бы ей. Артефактник виновато улыбнулся, они переглянулись и, к сожалению, вспомнили, что подвигло Джордана на признание. И выжидающе уставились на меня.
Я вздохнула. Рано или поздно это должно было случиться, меня тяготила никому не нужная тайна, и давно хотелось поделиться с друзьями, но не заявлять же в лоб, что я наяна? А тут и повод есть. Я встала, отложила книгу и решительно полезла в шкаф.
– Вам лучше сесть, – предупредила я, и друзья, зачарованно кивнув, примостились на кровати Сильвии. Уже занимался рассвет, можно было подождать, пока бабулины зелья сами прекратят свое действие, но затягивать не хотелось. Сняв очки, я взяла бутыль с сывороткой, решительно выдернула пробку и намазала все – волосы, глаза, щеки…
Веки защипало, как и кожу на лице, а пряди мгновенно стали длиннее и очистились от последствий бабулиных зелий. Я не видела себя в зеркало, но знала, что фокус удался: мой первозданный вид произвел на друзей неизгладимое впечатление. Потому что они замолчали, зачарованно глядя на меня, на несколько минут.
Я кашлянула, и Сильвия вздрогнула. Затем ее прорвало:
– Лекса, я не могу в это поверить! Ты наяна! Наяна, которая изуродовала собственную внешность до неузнаваемости?! Ты же красавица, зачем сотворила из себя пугало?!
Я ожидала такую реакцию, но все равно было приятно услышать комплимент от подруги. Отвыкла я от них…
Дальше скрывать было бессмысленно, и, обождав, пока успокоится Сильвия, а челюсть Джордана вернется на место, принялась рассказывать – и про Сану, и про ее проклятие, и про поступление в Академию. Друзья потрясенно молчали. Наконец, Сильвия выдавила: