— Справлялись и не с такими.
Разливать вино взялся Мачука, невысокий, но чрезвычайно ладно скроенный и смазливый брюнет лет двадцати восьми. Движения его были ловкими и изящными, как у профессионального танцора.
После четвертого или пятого бокала Егор чувствовал себя в компании трех охранников «в доску своим». Это были хорошие, в общем, парни. Блондин Эрнан — спокойный, рассудительный, раздумчивый и неторопливый. Мачука — романтичный и меланхоличный, как Арамис. Пенчо — добродушный добряк и любитель поесть.
Егору с этими парнями было вполне комфортно. Говорили в основном по-английски. Изредка кто-нибудь срывался на итальянский или испанский.
Выпив две трети бутылки, Эрнан и Пенчо отправились на эстраду, чтобы заказать свою любимую сицилийскую песню. А Мачука, в отсутствие товарищей и под влиянием алкоголя стал еще разговорчивей.
— Только не вздумай трепать языком насчет той темной истории, — наставлял он Егора. — Я имею в виду слухи про доктора Нери и его помощницу, докторессу Франческу Пацци. За пересказывание этих слухов можно поплатиться головой.
— А что это за история? — спросил Егор, закуривая.
Менчу воззрился на него удивленным взглядом.
— А ты разве не знаешь?… — спросил. И тут же тряхнул головой: — А, черт, я забыл, что ты новичок!
Егор усмехнулся.
— А ты расскажи, и я буду знать, — попросил он.
Мачука на секунду задумался, потом отрицательно качнул головой:
— Нет, не могу. За длинный язык в нашей конторе можно поплатиться головой.
— Но ведь ты сам сказал, что все в курсе.
— Да, но не я Им это рассказал. — Мачука приосанился и важно добавил: — Я дорожу своей репутацией, Джорджи. И ты должен всегда об этом помнить.
Егор засмеялся:
— Какой ты несговорчивый. А еще хочешь, чтобы мы стали друзьями. Как же я могу стать твоим другом, если ты мне не доверяешь?
— Я тебе доверяю, Джорджи. Но я… плохо тебя знаю. Когда узнаю получше, буду доверять еще больше. Не обижайся, ладно? Давай, пока эти два оболтуса не вернулись, выпьем за тебя!
— Ты выпьешь за меня, а я — за тебя, — предлог жил Егор.
— Идет! — улыбнулся Мачука.
Он разлил вино по бокалам, они чокнулись и выпили.
— Уф-ф, — проговорил Мачука, отдуваясь. — Что плохо в вине, так это то, что его нужно выпить очень много, чтобы захмелеть.
— Это верно, — кивнул Егор. — С граппой нам было бы намного проще.
Тут за столик вернулись Эрнан и Пенчо, и вино снова полилось рекой.
Еще через полчаса Эрнан пошел «отлить». Егор, тоже почувствовав непреодолимое желание «облегчиться», увязался за ним.
В туалете, стоя у писсуара, Эрнан сказал:
— Ты поосторожней с Мачукой.