— Почему? — осведомился Егор.
— Потому что он… как бы тебе это помягче сказать…
— Гей, — договорил за него подошедший к третьему писсуару Пенчо. — Наш Мачука — гей.
Егор присвистнул.
— А Крайтон знает? — поинтересовался он.
Эрнан и Пенчо весело переглянулись.
— Узнал недавно, — сказало Эрнан. — И, мягко говоря, это его сильно удивило.
— Почему же он просто не уволил Мачуку?
— Это невозможно, — сказал Эрнан. — Мачука у нас — что-то вроде «священной коровы». Он может позволить себе все или почти все — и его никто не тронет.
— Это еще почему?
Эрнан застегнул ширинку и отошел к умывальнику.
— Видишь ли… — проговорил он, моя руки. — Тут есть одна история. Два года назад Крайтон был по делам в Ливане. Сопровождали его три бойца, среди которых был наш Мачука.
— И что? — спросил Егор, открывая кран.
— А то, что, возвращаясь после переговоров к самолету, Крайтон с парнями попали в ловушку. Дорогу перед ними перекрыли грузовиком и расстреливали их практически в упор. Двое парней были убиты на месте. Крайтону пули прошили ногу. А Мачука отделался несколькими царапинами.
— Это настоящий геройский поступок, — усмехнулся Егор.
— А ты погоди смеяться, — сказал Пенчо, вытирая руки бумажным полотенцем. — Мачука вытащил Крайтона из зоны поражения, взвалил на себя и двенадцать километров тащил на горбу под испепеляющим солнцем.
Егор присвистнул:
— Вот это да! А с виду и не скажешь. Он совсем не похож на Геркулеса.
— Это верно, — согласился Эрнан. — Мачука тогда здорово вымотался. Дотащил Крайтона до блокпоста и рухнул без сознания. Говорят, всему виной было обезвоживание. Не знаю, так ли это, но врачи достали Мачуку с того света.
— И теперь Крайтон относится к нему как к родному брату, — добавил Пенчо. — Ладно, идем. Мачука нас, наверное, уже заждался.
Они вернулись за столик.
Прошло еще полчаса, и охранники решили расходиться. Мачука опьянел больше других, но Егор решил взять над ним шефство.
— Парни, вы езжайте, а я сам доставлю его домой, — сказал он.
Пенчо усмехнулся:
— Кто бы тебя самого доставил?
— Все в порядке, приятель, — заверил его Егор. — Я никогда не пьянею.
Распрощавшись с Егором и Мачукой, Пенчо и Эрнан вышли из пиццерии. Егор повернулся к пьяненькому Мачуке, обнял его за плечи и сказал:
— Эх, Мачука. Хороший ты парень. И симпатичный.
Длинные ресницы Мачуки дрогнули.
— Правда? — спросил он заплетающимся языком.
Егор кивнул:
— Угу. Я в этом толк знаю.
— Знаешь толк в мужской красоте? — ухмыльнулся Мачука.
— Точно! — снова кивнул Егор. — Я ведь в юности мечтал стать скульптором.
— Вот как? — Мачука окинул фигуpy Егора недоверчивым взглядом. — А по тебе и не скажешь.