* * *
Ночью Ермолай проснулся от воя сирены. Из приоткрытого окна также явственно слышался гул самолетов, где-то невдалеке усиленно, надрывно работали зенитные установки.
«Забыл вчера закрыть окно, – недовольно подумал Ермолай, – обычно это делала мама».
Нехотя встал с постели, закрыл окно. Потом долго ворочался и не мог уснуть…
Утром Сергеев как обычно быстрым шагом прошел пятьсот метров, отделявших дом от работы. У входа в здание заметил два незнакомых легковых автомобиля и вооруженных мужчин в военной форме.
«Похоже, усилена охрана конторы», – подумал Ермолай.
Вошел в здание Госбанка, предъявил пропуск, затем направился в хранилище. Рабочий день начался как всегда в восемь утра и по обычно заведенному графику.
В половине десятого его неожиданно пригласили в кабинет управляющего конторой. В этом большом кабинете со старинной мебелью и огромными напольными часами с боем Ермолай бывал всего один раз.
Он зашел, поздоровался. Ему ответил сидевший за рабочим столом управляющий Коваль в неизменном, видавшем виды сером костюме и незнакомая, коротко стриженая женщина в военной форме. Она сидела с гордо поднятой головой за приставным к рабочему столу управляющего столом и внимательно рассматривала вошедшего молодого человека.
– Ермолай, – поднимаясь с кресла и обращаясь к Сергееву, вымолвил Коваль, – с тобой побеседует капитан милиции товарищ Ципок. Будь с ней предельно откровенным, она имеет право знать все. Кстати, могу дополнить, – уже обращаясь к капитану, продолжил управляющий. – Сергеев один из наших лучших сотрудников, молодой, энергичный, комсомолец, спортсмен, – и быстрым шагом покинул кабинет.
– Присаживайтесь, Сергеев, – показывая рукой на стул, стоявший напротив через стол, грубоватым голосом сказала Ципок. – Разговор этот должен остаться строго между нами.
Ермолай прошел к столу и осторожно присел на стул. Взглянул на женщину: серо-зеленые глаза, приятные черты лица, светлая кожа, каштановые волосы, хорошо подогнанная военная форма. Одним словом, красивая и довольно молодая женщина. Бросились в глаза и поблескивающие серебристые шпалы в малиновой петлице воротника гимнастерки.
– Расскажите о себе, – пристально всматриваясь в Сергеева, изрекла женщина-капитан.
От этого немигающего взгляда красивых, но холодных глаз Ермолаю стало немного не по себе. К тому же от женщины пахло какими-то необычными духами с жасминово-можжевеловым ароматом. Он постарался взять себя в руки и решительно начал:
– Мне двадцать один год, второй год работаю старшим хранителем ценностей. Занимаюсь спортом, холост, есть мама, как раз вчера она с заводом уехала в эвакуацию. Папа добровольцем в июле ушел на фронт и вскоре погиб. Я сам неоднократно ходил в военкомат, просился на фронт. Но…