– Слышал, вы пустились в поиски русского золота? – вскинув брови, весело изрек Шеленберг. – Так интересно! Не проинформируете меня, хотя бы в общих чертах?
«Уже пронюхал про операцию «Золотой трезубец»! – недовольно воскликнул адмирал, выругался про себя и также весело ответил:
– Золота! Ха-ха! Слухи, сплетни, козни недругов и завистников, не более того.
– Наверное, господин адмирал. Да и к странной операции генерал-фельдмаршала Риттера фон Лееба по захвату русского городишки Волхова вы не имеете отношения.
«Отслеживает. Уже знает и о неудачах. Прохвост! – зло подумал адмирал. – Возможно, он уже кому-то из верхних бонз и доложил», – с трудом сдерживая себя в руках, выдавил:
– Разумеется, нет. Хотя город Волхов имеет важное стратегическое значение, и его захват нам бы помог при овладении Ленинградом. Как вам, мой юный друг, выступление партайгеноссе Бормана?
Шеленберг расплылся в улыбке.
– Впечатляет.
– Меня тоже. Всех вам благ мой юный друг, – бросил адмирал, развернулся и направился в буфет.
Дабы успокоиться, он выпил рюмку водки. На продолжение партийного мероприятия идти уже вовсе не хотелось. В скверном настроении адмирал отправился домой…
Ермолай проснулся и по монотонному звуку колес и легкой качке определил, что они едут.
– Ну, ты и соня! Времени уже 9 часов утра, я страшно есть хочу! – раздался веселый девичий голос.
Ирина сидела на своей полке и, широко улыбаясь, смотрела на Сергеева.
– С добрым утром, – быстро поднимаясь и потягиваясь, в тон бросил Ермолай.
– С добрым. Ты, наверное, всю ночь колобродил.
Ермолай вспомнил, как дважды просыпался, общался с Истоминым, весело изрек:
– Нет, конечно же, я спал, как убитый, – и, видя недоверчивый взгляд Ирины, добавил. – Сейчас я схожу ополоснусь, и мы приступим к завтраку. Кстати, пока я хожу, ты накрывай стол, где продукты находятся, ты знаешь, – и быстро выскочил в коридор…
Не успели Ирина и Ермолай позавтракать, как поезд стал тормозить и вскоре вовсе встал.
– Пойду узнаю, где мы находимся и почему стоим, – бросил Ермолай, поднялся и вышел из купе.
В окно он увидел какой-то железнодорожный полустанок. На облупившейся табличке нельзя невозможно было прочесть название станции. На гравийном станционном перроне уже находился майор Истомин, капитан Чивава и двое бойцов охраны.
Из своего купе вышел заспанный лейтенант Островой. Взглянув на Сергеева, бросил:
– Привет, – и стал усиленно зевать.
Ермолай ответил на приветствие и недовольно изрек:
– Опять остановились, непонятно, почему.
– А ты ночью ничего не слышал?
– Нет.
– Молодец, имеешь здоровый сон. Ночью над нами летали немецкие бомбардировщики, определенно чтото бомбили на востоке от нас, возможно, пострадала и железная дорога.