Капитан прищурился, промолчал и тоже прикрыл глаза. Чудовищной болью отзывался каждый сделанный вдох, но он терпел, стараясь не показывать страдания. Воронцов еще больше поразил его. То, что сегодня произошло на площади, не укладывалось ни в какие рамки. У командира появилось подозрение, что боец не тот, за кого себя выдает. В его практике бывали случаи, когда армейская разведка внедряла в подразделение своего человека под видом простого прапорщика или сержанта, но этот, к примеру, был слишком молод. В то же время в его характере чувствовалась сила, смелость. Видимо, умело скрывал все это, пока не попал в критическую ситуацию.
Через некоторое время принесли обещанную провизию. В корзине с продуктами находилась и бутылка виски, которую презентовал американец. Самохвалов выдернул ее из корзины и, свернув пробку, провозгласил:
– Живем, мужики! Ну, Серый, ты даешь! Таких волков срубил!
Понюхав аромат, исходящий из открытой бутылки, он, вздохнув, передал ее капитану. Тот, оценивая, подержал ее в руках, отхлебнул из горла и передал обратно, сказав:
– Выпьем за наших погибших товарищей!
Бутылка прошла по кругу. Потом по второму. Даже Овечкина насильно заставили выпить.
– Это же настоящая анестезия. Исключительно с пользой для здоровья!
Все быстро захмелели. Сказывались усталость и нервное напряжение. Веки у Сергея налились свинцом, и поднять их ему стоило огромного труда. Язык не слушался, и как он ни старался, ничего не смог произнести. Тело тоже не слушалось. Ощущение опьянения было схоже с тем, которое он прочувствовал, когда впервые в своей жизни напился пьяным.
Это было на летних каникулах после окончания седьмого класса. Тогда он вместе с двоюродным братом, который был старше его на три года, и его друзьями купили крепленого вина. Названия он не запомнил, но помнил, что пили его на берегу лесного пруда. Легкое опьянение пришло сразу. Это состояние Сергей ощутил впервые, и оно ему безумно понравилось. Было неудержимо весело, небывалая легкость заполнила все его существо. Ребята бренчали на гитаре и пели песни. Тогда он и захотел научиться играть на гитаре, как его брат, которого уважал. Вскоре выпитое ударило по мозгам и то, что они творили, он не запомнил. Очнулся ночью в центре бабкиной деревни, под чьим-то забором, не способный даже руками и ногами пошевелить. Справа валялась гитара, а слева его брат в таком же состоянии. Домой они попали под утро, заблевав по пути всю дорогу. От родителей тогда влетело крепко.
Выходит, и сейчас, в этой другой жизни, он был впервые и так же сильно пьян. От этого сделалось хорошо на душе и он, даже не поев, крепко заснул.