Только ближе к ночи Сергей вернулся в казарму. Он думал, что его поздний приход избавит его от встречи с «дедами», и он спокойно уляжется спать, но ошибся. Казарма не спала. Двое молодых висели на турнике вниз головами и, раскачиваясь, читали стихи. Под кроватями невообразимо шумело и грохотало. Старослужащие безудержно хохотали, подпрыгивая на кроватях, и бесконечно кого-то подстегивали солдатскими ремнями. Сергей остановился, словно вкопанный, не зная, что ему предпринять.
Его увидел Корней и, поманив пальцем, сказал:
– Твой дружок сдает вождение! Кстати, неудачно! Будет тренироваться до тех пор, пока у него не получится, а ты можешь не беспокоиться и спокойно отдыхать. Мои земляки с ПРЦ сказали, что ты уже все сдал! Молодец!
Сергей расслабился, и только когда глаза привыкли к темноте, увидел Витьку с подушкой в руках. Он был вымотан, по лицу струились ручейки пота.
Суть вождения заключалась в том, что испытуемый должен был на животе под кроватями с подушкой вместо руля объехать по полу все ножки кровати и ни разу не задеть их. Все бы было просто, если бы ему не мешали другие участники движения. Двое молодых солдат с такими же подушками чинили ему помехи и специально шли на таран, не давая сдать экзамен. Если одному из «дедов» казалось, что те устали или начинали медленно двигаться, он осыпал зады участников подкроватного движения ударами ремня и заставлял их двигаться энергичнее.
Только сейчас Сергей ощутил силу знаний. То, что он сумел полностью освоить воинскую профессию, освободило его от унижения. Воистину знание – сила. Друга было жалко, но помочь ему он не мог. Пойти сейчас против системы означало верную гибель, а к этому он не был готов ни морально, ни физически.
Потянулись дни службы на новом месте. Сергей ежедневно с утра до позднего вечера пропадал на ПРЦ, осваивал технику и готовился к самостоятельному дежурству. Витьку он видел изредка и то только после отбоя. Отвернувшись к стене, он, ежедневно скрипя зубами от бессилия, слушал, как его друг пытался сдать «вождение», но все безуспешно. Показанная в первый день приезда слабость выходила боком. О том, что происходило в казарме днем, Сергей не знал, а мог только догадываться, но он понимал, что его друг был доведен до отчаяния. Скоро мог наступить тот момент, когда терпение закончится. Он стал хуже ориентироваться в армейской жизни, чаще допускать промахи и уже был готов опуститься на самое дно армейской иерархии. И когда его воля к сопротивлению окончательно иссякнет, тогда ему будет совсем «вешалка». Самое неприятное здесь заключалось в том, что его начали напрягать одногодки, в частности, москвич Евгений Истомин и его друзья. Они и на Сергея смотрели с неприязнью, понимая, что тот попал в непонятную халявную струю. Это Сергея сильно раздражало, и он решил, что нужно спасать друга как можно скорее, и тут все зависело только от него.