Вот и все.
И затем он исчезнет.
Вернется к своей жизни.
И я вернусь к нормальной жизни. Мне больше не придется каждый день жить с этой огромной болью в груди.
В моем четко выстроенном плане имелась одна существенная проблема. Мое тело реагировало на него, как в подростковом возрасте. Находясь с ним в той комнате, мои ладони вспотели, а коленки тряслись. Мои соски затвердели, и клянусь, если бы я не надела трусики, он бы легко увидел, как на меня влияет. Я была настолько мокрой, что должна была сменить их, как только он покинул клинику.
Если бы я только могла как-то справиться с этим, то была бы в шоколаде.
Я закончила пить вино, закрыла дверь в спальню, выключила свет и забралась в кровать. Мои пальцы скользнули между ног, и я откинула голову, позволив воспоминаниям преследовавшим меня на протяжении десяти лет нахлынуть.
Его поцелуй был так нежен. Даже больше, чем я себе представляла. Несколько месяцев я сидела рядом с ним, глядя на эти губы, наблюдая за его пальцами, когда он делал записи в блокноте, завороженная перекатывающимися под кожей мышцами и как он прищуривал глаза, когда концентрировался. Я тысячу раз представляла, каково это целовать его. И когда он, наконец, поцеловал меня, я была в полнейшем шоке.
Я даже не допускала, что он поцелует такую девушку как я. В школе он мог иметь кого угодно. Если бы пожелал, он мог иметь всех Барбар старшей школы Хайленд. Я бы никогда не отвергла его поцелуй. Так и сделала, приветствуя его приоткрытыми губами, обхватив руками и прижавшись бедрами, позволяя ему мягко вести меня обратно к кровати, пока его губы порабощали меня, как мне показалось, около часа. Его руки блуждали по моей груди. Ничего подобного я раньше не чувствовала. Жар его ладоней обжигал даже через кофту и лифчик, словно я уже была обнажена.
Так в итоге и оказалось. Не прерывая поцелуя он избавил меня от одежды и отбросил ее подальше. Тогда я подумала, а почему бы и нет? Разве когда-нибудь мне представится подобная возможность еще раз? Я девственницей почти закончила старшую школу, так почему бы не отдать свою девственность такому парню как Джесси? Он был слишком уверен в себе, оставаясь при этом добрым и ласковым. Боже мой, как же это было хорошо. Боль была незначительной и очень непродолжительной. Через неделю я даже не могла вспомнить, как эта боль чувствовалась. Я могла вспомнить только удовольствие. И его там было столько. Он мастерски двигался внутри меня. Мы слились в объятиях, как будто наши тела были созданы друг для друга. Как будто само наше существование зависело от этого единения.