Рената, кем бы она ни была, заявила, что они опросят всех, у кого были с Кинзманом заслуживающие внимания финансовые дела. Таких, по её мнению, кроме уже опрошенного Родса, было всего двое: торговый агент Восточно-Хиндийской Компании и клерк «Банка Ротбарта».
По сравнению со всей этой неопределенностью, затея адмирала Дишера выглядела более чем заманчивой. Джеки уверен, что ректор Адамас может что-то знать о Кинзмане. Но Джеймс пока не видел даже признаков их знакомства. Что, впрочем, не исключает из списка подозреваемых господина профессора, главного пацифиста Империи. И уважаемого адмирала — тоже. У него-то были дела с антикваром, едва ли Джеймс поверит, что дела эти касались только покупки портсигаров. Как бы ему не хотелось поверить!
Предложенный Дишером небольшой заговор придется очень кстати, организовав его, Джеймс сможет куда свободнее беседовать с обеими сторонами.
А вот от дикарки не было никакого прока! Пока она приносила только безотчетное раздражение и обжигающие страхом воспоминания.
Уже у самого особняка, рассеянно взглянув на свой, как всегда, безупречный дом, он вдруг почувствовал необъяснимую тревогу, будто сегодня его ждет еще одно испытание. «Мой дом — моя крепость», говорят в Атлантии, а он всё меньше и меньше чувствовал себя спокойно в собственном доме. Его крепость — не более чем иллюзия надежности.
Еще в Атлантии говорят: живя в стеклянном доме, не бросайся камнями…
Джеймс вошел в холл. Ни Огденс, ни миссис Морис его не встречали. Зато из гостиной слышались негромкие голоса и позвякивание фарфора. Лорд пошел на звуки. Через несколько секунд он узрел довольно идиллическую и одновременно отдающую безумием картину. Огденс опустил на чайный столик поднос и неторопливо разливал чай в две чашки. Тем временем двое сидящих в креслах людей — хиндийка и светловолосый молодой человек в дорожном костюме — по видимому, светски беседовали.
— Да, мисс, это у нас называется «старый школьный галстук», — сообщил ей молодой человек, переведя взгляд на вошедшего хозяина, — добрые друзья обычно его хранят. Но не все, — он ухмыльнулся и откинул волосы со лба тошнотворно знакомым движением.
— Прошу прощения, сэр, — Огденс неловко обернулся, едва не толкнув чашку, — милорд Спенсер только что прибыл и хотел бы…
— Одинокий, всеми гонимый бродяга хотел бы попросить временного приюта в сем благородном доме, — сообщил единственный сын графа Гелифакса, отставив свою чашку и для большего эффекта разведя пустые руки, — говоря проще, мои отношения с родителями всё еще не идеальны, так что я поживу у тебя какое-то время. Ты же не прогонишь однокашника, тем более родича?