. Но теперь мне нужно будет любить другого, и найдутся ли во мне такие неистощимые запасы любви, чтобы мои чувства к Изабель не потускнели?
Я пытаюсь сосредоточиться на насущной проблеме: Эдварде. Чем чаще я говорю себе, что мне нужно с ним поговорить, тем чаще внутренний голос напоминает, что этого человека, отца моего ребенка, я совсем не знаю. Все, что я знаю, это что он человек незаурядный, а это то же самое, что необычный и одержимый. Я ведь по-прежнему не знаю, что произошло между ним и Эммой: ответственен ли он – морально или как-то иначе – за ее гибель, или Саймон с Кэрол по-своему заблуждались на его счет.
Я, как всегда, методична и расторопна. Покупаю три пачки разноцветных бумажек-самоклеек и превращаю одну из кухонных стен в огромную диаграмму связей. По левую руку я приклеиваю бумажку, на которой написано «НЕСЧАСТНЫЙ СЛУЧАЙ», затем, в ряд, «САМОУБИЙСТВО», «УБИТА САЙМОНОМ УЭЙКФИЛДОМ», «УБИТА ДЕОНОМ НЕЛЬСОНОМ» и «УБИТА НЕИЗВЕСТНЫМ». В конце, несколько неохотно, клею «УБИТА ЭДВАРДОМ МОНКФОРДОМ». Под каждой наклеиваю бумажки с уликами в пользу соответствующей версии. Если таковых нет, ставлю вопросительные знаки.
Под Эдвардом, к моей радости, оказывается всего пара листочков. Против Саймона улик тоже меньше, чем против остальных, хотя после беседы с Солом мне приходится добавить листок со словами «МЕСТЬ ЗА СЕКС С ЛУЧШИМ ДРУГОМ???».
Подумав немного, я прибавляю к ряду еще один листок: «УБИТА ИНСПЕКТОРОМ КЛАРКОМ». Ведь даже у полицейского был мотив. Оказавшись из-за Эммы в дураках, он лишился работы. Разумеется, на самом деле я не верю, что он это сделал, как не верю и в то, что это сделал Эдвард. Но Эмма явно вскружила ему голову, а я не хочу раньше времени отбрасывать какую бы то ни было версию.
Думая об инспекторе Кларке, я вспоминаю, что забыла спросить у него, знала ли полиция о соглядатае Эдварда. Йоргене что-то. Добавляю бумажку: «УБИТА СОГЛЯДАТАЕМ ЭДВАРДА». Итого девять версий.
Я смотрю на стену, и мне становится ясно, что все это ни к чему меня не привело. Как сказал инспектор Кларк, одно дело строить догадки и совсем другое – искать доказательства. У меня же тут одни предположения. Неудивительно, что коронер вынес «открытый вердикт».
Яркие цвета бумажек – как кричащее «современное искусство» на девственно чистом камне Дома один по Фолгейт-стрит. Вздохнув, я снимаю их и выбрасываю в корзину.
Корзина теперь полна, и я несу ее на улицу. Мусорные баки стоят сбоку от дома, почти на границе с домом номер три. Когда я высыпаю мусор, он вываливается в обратном порядке, сначала последнее, потом более давнее. Я вижу вчерашние продуктовые упаковки, «Санди мэгэзин» с прошлых выходных, пустой флакон из-под шампуня с той недели. И рисунок.