Выходя из мастерской, я достаю телефон.
– Саймон? – говорю я, когда он отвечает. – Вы случайно не знаете, не дарил ли Эдвард Монкфорд Эмме ожерелье? И если дарил, то не рвалось ли оно?
Тогда: Эмма
Мне нужно тебя увидеть. Эдвард.
Я думаю над ответом и отправляю его. Ты все еще зол на меня, папочка?
Он откликается быстро. Не более, чем ты того заслуживаешь.
Хорошо. Значит, ты хочешь, чтобы я вернулась к тебе?
Посмотрим после того, что будет вечером.
Тогда я буду вести себя примерно. Коленки у меня уже подгибаются.
19.00. Надень ожерелье. Больше ничего.
Разумеется.
Два часа, чтобы готовиться, предвкушать, терпеть. Я раздеваюсь и берусь за дело.
Сейчас: Джейн
– Как вы не понимаете? – горячо говорит Саймон. – Это доказывает, что он был там, когда она погибла.
Мы сидим в той кофейне рядом с «Надежда есть», где Эдвард Монкфорд ко мне подкатил. Двое людей сходятся, не загадывая наперед. Какой чудовищной это оказалось ложью. Тогда он, конечно, душой не кривил – хотел воспроизвести те элементы отношений с Эммой, которыми был доволен, выкинув те моменты, которыми доволен не был. Но, как сказала Кэрол, нельзя, рассказывая одну и ту же историю дважды, рассчитывать, что она закончится иначе.
Саймон продолжает рассуждать. – Простите, – говорю я. – Что вы сказали?
– Я сказал, что она надевала это ожерелье только ради него – знала, что я его терпеть не могу. В тот день мы должны были встретиться. Мы почти договорились. Но потом она все отменила. Сказала, что ей нездоровится, но я сразу подумал, не собралась ли она встретиться с Монкфордом.
Я хмурюсь.
– Послушайте, нельзя вчитывать все это в одну-единственную жемчужину. Это ничего не доказывает.
– Сами посудите, – терпеливо говорит он. – Как Монкфорд заполучил ожерелье, чтобы подарить его вам? Для этого ему нужно было быть там, когда оно порвалось. Но он понимал, что если жемчужины будут рассыпаны по полу, то будет ясно, что была борьба, а не самоубийство и не несчастный случай. Поэтому перед уходом он их все собрал – кроме той, что вы нашли.
– Но ведь она погибла не в ванной, – возражаю я. – Ее нашли у подножия лестницы.
– От ванной до лестницы всего несколько шагов. Он легко мог притащить ее туда и сбросить.
Я ни секунды не верю перегруженному предположению Саймона, но все равно не могу не признать, что жемчужина может оказаться уликой.
– Хорошо. Я свяжусь с Джеймсом Кларком – я знаю, что по средам он приезжает в город. Если хотите, приходите тоже. Услышите, как он опровергнет вашу гипотезу.
– Джейн… если хотите, я переберусь к вам на Фолгейт-стрит на несколько дней. – У меня, наверное, удивленный вид, поскольку он добавляет: – Я предлагал Эмме, но она не захотела, и я не стал давить. Вечно буду жалеть, что не проявил настойчивости. Будь я там тогда… – Его слова повисают в воздухе.