– Ну, это, конечно, трагично, – говорю я. – Но как бывает с трагедиями, довольно романтично. Если вы опасаетесь, что это меня отпугнет, то зря. Что мне еще нужно знать?
– Только то, что домовладелец бывает немного деспотичен. Я, наверное, десяткам потенциальных жильцов этот дом показала за последние несколько недель, и он всем отказал.
– Поверьте, я знаю, как иметь дело с деспотами, – заверяю я ее. – Я с одним таким шесть лет прожила.
И вот уже вечером я перелистываю бесконечные страницы анкеты. Сколько же правил! И сколько вопросов! Хочется выпить, чтобы облегчить процесс, но я не делала этого уже почти три недели и срываться не намерена.
Составьте, пожалуйста, полный список вещей, которые вы считаете жизненно важными.
Я делаю глубокий вдох и беру ручку.
Благодарности
Много, много людей помогало мне в течение тех десяти примерно лет, что я придумывал, как рассказать эту историю. Особую благодарность я хотел бы принести продюсеру Джилл Грин, сразу проявившей энтузиазм; Лоре Палмер – за неизменно вдумчивые соображения по поводу рукописи; Тине Седерхольм – за взгляд с точки зрения поэта и доктору Эмме Фергюсон – за советы касательно медицинских материй и многое другое.
Выражаю глубокую признательность Кейт Мисиак из Penguin Random House – не только за то, что она купила эту книгу и тут же показала пятидесятистраничный отрывок своей коллеге Дениз Кронин и ее замечательной команде на Франкфуртской книжной ярмарке, но и за месяцы вдохновляющих споров, безупречное мастерство и редакторскую страсть, проявленные ею впоследствии.
Впрочем, больше всего я обязан Карадоку Кингу и его коллегам из United Agents: Милдред Юан, Милли Хоскинс, Ясмин Макдональд и Эми Митчелл, читавшим первые страницы, когда все еще было на стадии замысла. Сомневаюсь, что без их энтузиазма и веры оно бы с этой стадии сдвинулось.
Эта книга посвящается моему несгибаемому и неизменно веселому сыну Олли, одному из немногих людей в мире, родившихся с синдромом Жубера 2 типа, и памяти его старшего брата Николаса, его предшественника.