Ферен прокашлялась, не сводя взгляда с мальчика - тот шел, а лошадь двигалась следом, как верная собака - и произнесла: - Путь войны оставляет пустыню. Мы видели это на границе, и здесь не иначе. Жар вздымается, словно загорелся торф. Никто не замечает. Пока не станет слишком поздно. И тогда - а как же? - некуда бежать.
Сержант прихрамывал, заводя подопечных во двор.
- Так она завела любовника, - проворчал Галак.
- Говорят, ее нынче окружает непроницаемая магия, - заметил Ринт. - Защита от любого света. Окружает ее, куда бы ни шла. Похоже, нашу королеву теперь не видит никто, кроме Драконуса.
- Интересно, к чему бы это? - спросил Галак.
Ферен фыркнула, и все, даже Галак, поддержали ее тихим, сухим смехом.
Миг спустя Ферен подобралась. - Мальчика терзает тревога, и можно ли удивляться? Как я слышала, до сего дня отец был невидим для сына, как его новая любовница в Цитадели.
- Полная бессмыслица, - кивнул Галак.
Ферен удивленно поглядела на него. - Полная осмысленность. Он наказывает мать мальчика.
Брат спросил, поднимая брови: - А ты знаешь, кто она?
- Я знаю, кто не она, и этого более чем достаточно.
- Ну, я уже не догоняю, - криво улыбнулся Виль.
- Галакова терефа лакает воду из ручья на заре дня. Но день загорелся для всех, не для нее одной. Ты знаешь, что она обречена, знаешь, что все кончено для этой сладкоглазой голубки. Кто убил ее самца? Стрелой или капканом? Кто-то.
- И если убийца вечно извивается в руках Хаоса, - прошипел Галак, - то заслуженно.
Виль хмуро бросил: - Как щедро, Галак. Мы охотимся каждый день. Мы убиваем, чтобы выжить. Как волки, как ястребы.
- Но мы отличаемся от ястребов и волков, Виль. Мы можем представить последствия того, что делаем, и это делает нас… не нахожу слова…
- Виноватыми? - предложил Ринт.
- Да, отлично подходит.
- Не полагайся на совесть, - сказала Ферен, не заботясь, что в голосе звучит горечь. - Она вечно кланяется необходимости.
- А необходимость зачастую - ложь, - добавил, кивая, Ринт.
Глаза Ферен устремились на всклокоченный торф, на грязь учебного поля. Насекомые вились и плясали над озерцами, оставленными конскими копытами, свет неспешно угасал. Из поросли за спинами раздавалась бесконечная, странно жалобная песня птицы. Ее почему-то подташнивало.
- Непроницаемая темнота, говоришь? - сказал Виль и покачал головой. - Вот странное дело.
- Почему? - услышала свой голос Ферен. - Ведь красота мертва.
Надвое разделенные рекой Дорсан Рил, земли Великого Дома Драконс состояли из череды голых холмов, двух десятков древних шахт, трех лесов, которые некогда были одной, хотя и не очень большой чащей; из единственной деревни с закабаленными жителями, ферм с низкими каменными стенами вокруг полей, нескольких прудов на месте карьеров, в которых выращивали различную рыбу… Общинные земли давали пищу черношерстным амридам и рогатому скоту, хотя травы вечно не хватало.