В глубине парка, куда лишь обрывками доносился шум далеких улиц, они без труда отыскали затерявшуюся в аллеях одинокую скамейку. Но прошел, как им казалось, всего один миг, и по пустынной сумеречной дорожке с шумом и треском с горящими фарами пронеслась группа мотоциклистов. Парень с девушкой оказались на мгновение в лучах пляшущего света; мотоциклисты с ходу проскочили мимо, но тут же затормозили, развернулись и примчались назад.
Грохочущий, ослепляющий подрагивающими фарами круг сужался, мягкая дымка сумерек была разом сметена с лиц и с нервов. Парень с девушкой бросились бежать. В одном месте фары разомкнули круг, открыв путь к бегству. Но тут же дышащие бензиновой и масляной гарью двухколесные грохочущие кентавры снова съехались, они наезжали спереди и накатывались сзади, ослепляли фарами и перекрывали машинами дорогу. Мотоциклисты, все одинаково круглоголовые, у всех глаза скрыты за выпуклыми стеклами очков — да были ли у них вообще глаза? — совершали свои маневры, не обмениваясь ни словом. А может, у них для общения между собой был какой-то иной, отличающийся от человеческого язык.
Увертываясь и спотыкаясь, парень с девушкой убегали из парка к позванивающим трамваям и снующим людям. Призрачная орава трескучих мотоциклистов преследовала и сопровождала их. Раза два рукоятка руля больно ткнула парня между ребрами, он ждал, что в следующий миг на него наедут, собьют в грязь, но этого не произошло. С ними просто играли.
Это были мощные красные машины, время их массового вторжения в города иные называли мотоциклетной цивилизацией.
Когда парень с девушкой, совершенно загнанные, вспотевшие и жалкие, наконец добрались до опушки парка, моторизованная орава, будто по неслышной команде, одновременно развернулась на одних задних колесах. От резко усилившегося треска перехватило слух, из-под колес взметнулись куски дерна и листва — и мотоциклисты умчались. Парень с девушкой стояли оглушенные среди медленно таявшего синего дыма. Они чувствовали себя избитыми, хотя никто на них руки не поднял.
После этого у них уже никогда не возникало желания пойти вечером в парк.
А спустя несколько дней произошла история под аркой кинотеатра.
Они выходили с последнего сеанса. Остальная публика уже поспешно разошлась, ведь с последнего сеанса все вообще спешат домой, они же медлили, ибо, выйдя из-под этой арки, они опять лишались даже временной крыши над головой, и опять их поджидала бесприютность.
В нише под сводом на каменной ступеньке сидел мужчина. Одет он был небрежно, ворот рубашки расстегнут. Мужчина приветливо помахал им рукой, приглашая к себе в компанию. Они немного помедлили, однако это была все же небольшая возможность отодвинуть на время неизбежно возвращающуюся неприкаянность. К тому же на пиджаке у мужчины поблескивал какой-то необычный овальной формы знак, который привлек внимание парня. Подойдя поближе, он увидел на черной выпуклой эмалевой поверхности скрещенные мечи и пальмовые ветви.