– Где вы находитесь? – спросил Осетров.
– Я на улице Сен-Мартен. – И она добавила к своим словам длинную кодовую фразу, которая расшифровывалась как «ресторан "Марианваль"».
– Хорошо, ждите нас. Мы скоро будем.
– Вы поняли, что я вам сказала? По какой-то причине генерал решил убрать всех, кто мог что-то знать об убийстве Сюзанны Менар. У меня…
Амалия хотела закончить фразу словами: «…было слишком мало времени, чтобы разобраться, что там произошло», но Осетров перебил ее:
– Кажется, я догадался, что это за причина. Ждите нас, госпожа баронесса, и будьте крайне осторожны.
Амалия повесила наушник на рычаг и поставила телефон обратно на стол. Нельзя сказать, что она чувствовала себя так, словно у нее гора свалилась с плеч, но ей все же стало немного легче. Конечно, она не забыла, что Багратионов фактически приказал ей не посвящать в дело Осетрова и его людей, но Амалии пришлось пренебречь его указаниями, так как дело шло ни много ни мало о ее собственной жизни.
– Какой интересный язык, – невозмутимо промолвил хозяин, который наблюдал за ней со все возрастающим любопытством. – Это венгерский?
– Нет, месье. – С Осетровым Амалия говорила, разумеется, не по-французски, а по-русски. – Позвольте отблагодарить вас за любезность. Надеюсь, 50 франков возместят неудобство, которое я вам причинила, – добавила баронесса Корф, кладя на стол золотые монеты.
– Разговор по телефону столько не стоит, – меланхолично промолвил ее собеседник, но все же придвинул к себе сверкающий столбик. – Скажите, вы случайно не анархистка?
Анархисты пользовались дурной славой как террористы, которые устраивали взрывы в общественных местах.
– Нет, – ответила Амалия.
– У меня будут неприятности? – поинтересовался хозяин.
– Не думаю.
– Поразительно, – заметил собеседник баронессы, глядя то на телефон, то на свою загадочную гостью. – Я установил его почти месяц назад, но так и не смог заставить себя им пользоваться.
– Почему?
– Вам не кажется, что в таких вещах есть что-то… потустороннее? Вы слышите голос, но не видите того, с кем говорите, и сам он находится где-то далеко. – Хозяин передернул плечами.
– Нет, месье, – сказала Амалия, думая о человеке, которого она застрелила всего несколько минут назад, – мертвые не говорят.
– Наверное, я просто старомоден, – вздохнул хозяин. – Скажите, а как вы относитесь к нормандскому сидру?
– Положительно, месье…
– Лакомб. Марсель Лакомб.
– Я буду весьма признательна, если для меня найдется отдельный кабинет с окном на улицу, чтобы я могла видеть, кто входит в ресторан, – сказала Амалия. – И разумеется, я заплачу.