– Ты никогда этим не хвастался, – не скрывает потрясения Дорота. – Я знала, что ты занимаешься пластикой, но думала, что, скорее всего, увеличиваешь груди, – шутит она, а все до сих пор напряженно молчавшие громко смеются.
– Нечем кичиться. Разные вещи в жизни я делал и исправлял.
– В этом весь Карим – сама скромность, – подводит итог Хамид. – Если вам интересно мое мнение, то мысль о пребывании в Саудовской Аравии, особенно принимая во внимание состояние твоего здоровья, Дорота, прекрасна.
– Да-да, возвращаемся домой! – восклицает Адась, подскакивая.
– Может, и мне с вами, хотя я уже взрослая и должна идти своей дорогой… – просительно смотрит на мать Дарья.
– О чем ты говоришь? Оставайся с нами!
– Оставайся с нами! Оставайся с нами! – собравшиеся скандируют почти как на уличной демонстрации.
– Лети с нами: пока родители подпишут контракт и уладят все формальности, может пройти время и ты потеряешь год учебы. – Марыся постепенно обретает уверенность, видя, что все может сложиться не так трагически, если снова все будут вместе, вся семья, понимающая и поддерживающая в горе и радости.
– Правда? – удивляется Дарья и бросает взгляд на Карима, будто спрашивая его мнение, а тот только поддакивает.
– Вместе начнем учебу – что ты на это скажешь? Как думаешь, Марыся?
– В университете имени принцессы Нуры. – Марыся мечтательно произносит название самого большого в мире университета для женщин. – Может, мне наконец-то удастся его закончить?
– Конечно! Теперь у тебя будет бесплатный домашний репетитор, – не задумываясь добавляет Карим, раня этим сердце Хамида.
– Прекрасно…
Саудовец медленно поднимается с кресла, размышляя, чего же Карим добивался, приглашая его на этот семейный совет. Ведь он уже не имеет с ними ничего общего. «Неужели он хотел меня уколоть? – думает он про себя. – Хочет показать, что Марыся принадлежит ему и только ему, что навсегда потеряна для меня? Так ведь я прекрасно об этом знаю! Я отдаю себе в этом отчет!» – кричит он мысленно, крепко сжимая зубы, чтобы не дать выхода эмоциям.
– Должен с вами проститься, – говорит он холодно. – До встречи в Эр-Рияде. Если у вас будут какие-нибудь проблемы, с удовольствием помогу, – предлагает он под конец.
– Послушай, присядь еще на минутку, потому что все хорошо складывается, но мы не дошли до существа дела, касающегося тебя. – Индонезиец, не чувствующий неловкости ситуации, в которую поставил приятеля, снова приторно улыбается.
«Сейчас я ему эту улыбочку прибью к губе! – просыпается в Хамиде арабская кровь. – Больше всего мне хочется лоб ему разбить! Азиатский скользкий тип!» С большим трудом он берет себя в руки, кусая до крови губы, и покорно падает в кресло.