— Эк ведь тебя проняло-то, а?
Топтун с криком отпрыгнул, но перед ним маячила всего лишь знакомая заостренная голова Гимлера, осторожно выглядывающего из кустов.
— Я не заметил твоего приближения, — сказал Артопед, убирая меч в ножны.
— Да я пытаюсь убраться по тихому куда-нибудь подальше от этого паскудника, — объяснил гном.
— Кого это вы назвали паскудником, сударь? — сухо поинтересовался Ловелас, высовываясь из-за ствола, за которым он до этой минуты мирно растлевал бурундука.
— Легок черт на помине… — простонал Гимлер. Втроем они уселись под развесистыми ветвями, думая о совершенном ими тяжком походе, судя по всему совершенно бессмысленном. Что проку побеждать Сарафана, если Сыроед завладеет Кольцом Фрито? Кто тогда сможет противиться его мощи? Долгое время провели они в размышлениях.
— Не настало ли уже время появиться deux ex machina? — устало спросил Ловелас.
Внезапно послышался громкий хлопок, полыхнул яркий свет, на миг ослепивший устрашенную троицу, ядовитый запах дешевого пороха повис в воздухе, и три товарища услышали отчетливое «шлеп!», за которым последовало еще более громкое «ох!». Затем перед ними в облаке конфетти предстала сверкающая фигура в белых одеждах, отрясающая обломки сучьев и грязь с безупречно чистых клешей и модных сапог.
Над белым кителем а ля Неру с шикарным медальоном на груди виднелась опрятно подстриженная борода и темные очки в поллица. Весь этот ансамбль венчала большая белая панама с подобранным ей под тон страусовым плюмажем.
— Сарафан! — ахнул Артопед.
— Вроде того, но не в самую тютельку, — ухмыльнулся ослепительный пришелец, щелчком сбивая невидимую пылинку со сработанного хорошим портным рукава. — Ну-ка, попробуй еще разок. Грустно же, когда старые дружки никак не могут тебя признать!
— Гельфанд?! — воскликнули все трое.
— И никто иной, — сказал престарелый пижон. — А вас, похоже, удивило мое появление.
— Но как же… как ты…? — начал Ловелас.
— Мы думали, что булдог… — сказал Гимлер.
Старый маг подмигнул и поправил на груди вульгарный медальон.
— История моя и вправду длинна, и я теперь уж не тот Гельфанд Серозубый, какого вы знали прежде. Я претерпел множество изменений и, должен добавить, — спасибо, больше не хочется.
— Ну да, виски напомадил и бороду подстриг, — прошептал наблюдательный гном.
— Я все слышу! — сказал Гельфанд приглаживая острые, словно бритва, бачки. — Не делай легкомысленных выводов из моего нынешнего обличья, ибо мощь моя стала ныне еще большей, чем была когда-то.
— Но как же ты сумел…
— Много постранствовал я с нашей последней встречи и многое видел, и многое должен тебе рассказать, — ответил Гельфанд.