Мне теперь ничего не нужно. Я теперь даже не знаю, как появиться на глаза Баргеру. Лучше выпить яда, чем когда-либо добровольно встретиться с ним.
Сев в постели, я потянулась за халатом. С этого дня у меня будет полно свободного времени, и я могу распоряжаться им как угодно — например, пойти на работу. В какую-нибудь забегаловку. Буду разносить кофе и предлагать «фирменный суп» посетителям. А заодно выкину из головы мысли о своей исключительности.
— Привет, мама, — поприветствовала, когда спустилась в столовую, вдыхая аромат душистого зеленого чая.
Я чмокнула маму в щеку и получила ответ через синтезатор: «Привет!»
Многозначно взглянула на ба, которая лишь слабо улыбнулась. Если мама согласилась на синтезатор речи, значит, все не так плохо.
— Ты опоздала на автобус, Лимма, — изрекла ба, садясь за стол. — Что-то случилось… в лаборатории?
— Ничего, просто доктор Баргер дал мне еще один выходной.
Господи, я чувствовала себя так, будто лгу на исповеди. И дело касалось не моего жалкого вранья относительно работы, а губительной лжи, которой была окутана моя мать. Теперь и я была посвящена в страшную тайну — Гарверд никто не забыл — и я должна молчать. Неужели это и есть ложь во благо? Или это просто способ уйти от проблем?
— Пожалуй, я не голодна… — поднявшись из-за стола, я бросила, возвращаясь в комнату: — у меня есть кое-какие дела в центре.
— Сейчас? — встревожено повернулась Дейна.
Сейчас или никогда. Пожалуй, бабушка ни за что не простит мне того, что я собираюсь сделать. Но ведь никто не обещал ей, что моя мать до самой смерти будет прикована к дому в Каптике.
Когда я вышла во двор, день медленно клонился к полудню. Солнце пекло, небо было ясным и безмятежным. Прихватив сумку и деньги на такси, я быстро шагала к тротуарной дорожке, как вдруг из-за кустарника выехал автомобиль и притормозил у моей калитки. От неожиданности я резко остановилась, наблюдая, как дверца дорогого авто открывается, и на асфальт ступает мужская нога, обутая в дорогущую туфлю.
Питт обычно не одевался так: строгий деловой костюм, белая рубашка, тонкий черный галстук, чуть расслабленный на шее. Светлая челка была уложена гелем, на запястье сияли дорогие часы. Пленительное зрелище для любого эстета.
Небрежным движением Сайверс снял солнцезащитные очки, впиваясь в меня немигающим требовательным взглядом.
Только не это, чтоб меня!
— Лимма, не уходи, пожалуйста, нам надо поговорить, — крикнул парень, видя, что я медленно отступаю.
Это было тихое кафе, одно из тех, что такие люди, как Питт Сайверс, обходят стороной. Без лишнего шика, помпезности и дороговизны. Здесь кофе стоил, как кофе, а не сапфировый самородок. И официантки здесь улыбались приветливо и искренне.