— Кажется, ты меня уговорил! — Ники лукаво посмотрела на рю Вилля. — Пойду, переоденусь.
— Первый танец — мой! — целуя ей руку, сообщил герцог. — И напоминаю о завтрашней утренней встрече! Твои люди...
— Предупреждены и прибудут на инструктаж вовремя! — улыбнулась Никорин.
Герцогиня рю Филонель, ответив вежливым кивком на кивок рю Вилля, посмотрела на Его Величество:
— Вы бледны, мой дорогой! Вся эта свистопляска утомительна для вас? Я сочувствую...
Король с благодарностью сжал её пальцы.
— Вы подобрали правильное слово, моя золотая! Это 'свистопляска' утомит кого угодно! Потому не обижайтесь на меня сегодня — я не стану танцевать!
— Значит, я могу танцевать, с кем захочу? — сверкнула глазами Агнуша.
— В пределах правил приличия, разумеется, — хмыкнул Редьярд и поднялся. — Пойдёмте в зал...
— С вашего позволения я отправлюсь переодеться! — герцогиня нежно провела кончиками пальцев по бледным губам Его Величества. — Вам следует подумать об отдыхе! Вы совсем себя загнали с этими делами государственной важности!
Редьярд молча кивнул и отпустил фаворитку. Ему оставалось продержаться пару недель — первую, обещанную старшему сыну в качестве медового месяца, и вторую — пока не отбудут Гаракенская и Драгобужская делегации. Поморщившись, он потёр левую сторону груди, где засела холодная жаба, шевеля лапами. 'Как ни старайся, за один сеанс я не справлюсь, Ваше Величество! — печально сказал ему целитель Жужин перед свадебной церемонией. — Слава Пресветлой, ваше сердце сильно, но даже такое сильное, оно не может справиться с постоянным напряжением, в котором вы его держите!'
'Напряжение'! Редьярд невесело усмехнулся. Взгляд чёрных глаз, направленный не на него... Тонкий и до сих пор чёткий профиль... Вдовья коса толщиной в руку...
Неужели она была замужем и овдовела? Или?..
Или это его она похоронила в своём сердце, привалив могилу тяжёлым камнем отчаяния и засеяв могилу осокой ненависти? Тогда зачем явилась в Храм?
Зачем?!..
***
Герцог рю Вилль бродил в толпе придворных и гостей в поисках архимагистра Никорин. Глаза уже устали от ярких красок разнообразных нарядов. Всем им Троян предпочёл бы серо-синий цвет моря, белые росчерки чаек на бледно-голубых небесах... Он любил море всем сердцем, но ещё больше любил море у берегов Ласурии. Нигде в других уголках мира, в которых ему довелось побывать, он не видел такого сдержанного и шикарного цвета одеяния Океанского Творца, нигде не кричали так чайки, роняя в сердце тоску и надежду, нигде небо не возносилось над головой сомкнутыми ладонями Пресветлой!