Граф вскинул голову, одарил волшебницу взглядом прищуренных глаз и елейным голосом спросил:
— Неужели ты тоже боевой маг, деточка?
'Деточка' покраснела, однако взгляд рю Сорса встретила смело.
— Я — адепт, Ваше Сиятельство. Но боевой опыт у меня имеется!
— Отбивалась от ухажёров? — уточнил тот.
Разговаривая, они подошли к коновязи и оседлали лошадей. Вите досталась смирная гнедая кобылка, зафыркавшая дружелюбно, когда она похлопала её ладонью по морде.
Волшебница начинала злиться. На Родине подобный тон при разговоре с незнакомой женщиной был невозможен, а в Ласурии, стране 'свободных, но честных нравов' ко всему относились проще. Поскольку опыта в словесных пикировках у неё не было, она промолчала, многозначительно пожав плечами. Рысящий у стремени Дробуш недобро покосился на рю Сорса, отчего лошадь под графом шарахнулась в сторону.
Отряд стражников растянулся по заснеженной дороге, напоминая комья грязи, выбитые конскими копытами из промёрзшей земли. Тракт ушёл с простора полей, затянутых в белые саваны, чтобы узкой тропой змеиться по лесу. Вита в восхищении крутила головой — лес напоминал волшебные чертоги. Корабельные сосны были накрыты белыми тяжёлыми шапками и казались сказочными гвардейцами на карауле, на голых ветках кустарников алели незнакомые ей ягоды, солнечные лучи косо пронзали воздух и древесный полог, яркими пятнами падая на снежный покров и заставляя его искрить.
Придержав коня, Варгас поехал рядом, будто почувствовал, что она нуждается в поддержке. Вита ощутила привычный уже укол вины. Серафин делал всё, чтобы стать ей нужным — оказывался вблизи, когда это было необходимо, делился собственным опытом без утайки, молчал, если следовало молчать, и смешил её, когда она грустила. Однако сердце всё сильнее тосковало по тому, кого девушка прогнала сама. Боль от обиды была сильна, но Вителья скучала по Яго, по его дому, по матушке Ируне и простоватому Тито, и признавалась себе в этом. Пытаясь анализировать произошедшее, она постигала себя, раздумывая над тем, отчего так потрясло и испугало её признание Яго. Покинув родную обитель и уехав на учёбу в Драгобужье, она осознала, как страшило замужество и возможность всю жизнь провести в четырёх стенах, даже если это стены дома богатого и уважаемого человека! Как важна для неё независимость, вовсе не свойственная честным крейским девушкам, скорее уж гражданкам свободной Ласурии! А Яго, сделав её своей 'без спросу', повязал невидимыми узами, что скрепляют мужчину и женщину, у которой он был первым... Сердце стремилось к нему, гордость задирала нос, желание быть свободной тянуло прочь, прочь, прочь от любых отношений. Вителья Таркан ан Денец разрывалась на части, пытаясь решить нерешаемую задачу.