— Действия, производимые целителем при отравлении пациента крепкими напитками, — целитель явно цитировал по памяти какое-то пособие или учебник: — первое: определить количество и качество выпитого, дабы понять, есть ли смысл вмешиваться или следует позволить несчастному спокойно покинуть этот мир. Второе: очистить внутреннюю полость пациента, промыв большим количеством чистой воды!
— Я протестую! — дернувшись, завопил Дрюня. — Откуда я знаю, что вода там чистая!
— Поверь мне на слово, дружок, — ласково улыбнулся Ожин и вновь наклонил лейку, — видишь, как помогает — уже и голос прорезался. Итак, продолжаем...
— Может не стоит больше? — уточнила от дверей Бруни.
Целитель отвлёкся, оборотившись на голос, и выпустил шута.
Тот упал со стула и быстро-быстро пополз к Матушке. Спрятался за неё и уже оттуда сказал:
— Это произвол! Я буду жаловаться Его Величеству!
— Его Величество приказал мне сделать всё, чтобы вернуть тебя в строй до завтра! — улыбнулся Жужин. — И советую поспешить в уборную, иначе...
Договорить он не успел. Разноцветная молния — Дрюня был в красно-жёлто-оранжевом — метнулась в указанном направлении.
— Ох, простите меня, Ваше Высочество! — поклонился мэтр Жужин, ставя лейку на опустевший стул. — Я не поздоровался, так был увлечен процессом! Обожаю, знаете ли, простые, немагические методы лечения! Все эти порошочки, притирания, мази — такая прелесть!
— Он плохо выглядит, — заметила Матушка, когда шут, пошатываясь, выбрался из уборной и уцепился за дверной косяк, — и это хорошо!
— Что? Что ты такое говоришь, маменька? — осипшим голосом вопросил Дрюня.
— Мэтр, — Бруни посмотрела на целителя, — уложите Его Великолепие в постель и сохраните этот чудный цвет лица хотя бы до вечера!
— Этот чудный зелёный? — уточнил Ожин и, ничуть не удивлённый, склонился в низком поклоне. За тридцать лет работы королевским целителем он ещё и не такие приказы слышал! — Как будет угодно Вашему Высочеству!
— Маменька! — взвыл Дрюня и... снова скрылся в уборной.
— К нему придут родственники, — шёпотом сообщила Матушка, прислушиваясь к органным звукам, доносящимся из уборной утробы, — которые должны быть уверены в том, что Дрюня очень плох... — Она строго посмотрела на целителя и повторила: — ОЧЕНЬ!
— А?.. — удивился мэтр. — О! Да! Конечно! Все сделаю в лучшем виде!
И, снова взявшись за лейку, нежно позвал:
— Господин рю Дюмемнон, извольте на процедуру... цып-цып-цып...
Стараясь не засмеяться в голос, Матушка повернулась к Катарине, безмолвно следившей за сценой огромными испуганными глазами: