— Замечательно, да, — произнесла я, видя, как Райт подносит бокал к своим бесстыжим, суровым губам, — только нужен тост, — останавливаю его, — что-нибудь оригинальное.
Кажется, Берингер с трудом удерживается от смеха, однако рука с бокалом опускается.
— Хорошо, девочка, будет тебе тост, — проговорил он так, что у меня кровь застыла в жилах.
— Милорд, а у вас нет другого вина?
— Другого? — переспросил он, вдруг оказываясь ближе. — А чем тебе не нравится это?
— Оно, кажется, прокисло.
Он вдруг присел передо мной на корточки, и наши лица оказались напротив. Более страшного, панически жуткого и долгого момента, никогда не было в моей жизни.
— Пей! — приказал Райт, указывая на мою трясущуюся руку, сжимающую бокал.
И — чтобы было понятно — альтернативы у меня не было.
— Милорд…
— Пей, Джина. Не испытывай мое терпение.
— Вы же знаете, что это за вино, — разом лишившись голоса, проговорила я.
— Каберне Совиньон, урожая девятьсот тридцать пятого года, конечно, — усмехнулся он. — Пей.
— Лорд Берингер, вы не можете заставлять меня пить это, — сипло пролепетала я, уловив изменение выражения пугающих темных глаз.
— И почему?
— В вине снотворное, и вы об этом прекрасно знаете.
Он долго смотрел на меня, пристально, изучающе, обжигающе. Мое лицо пылало. Я нервно покусывала нижнюю губу, пока он вдруг не схватил бокал поверх моей руки обеими ладонями. Я ощутила тепло его прикосновения, такого же опаляющего, как и его взор.
— Милорд, — лишь тихо всхлипнула, наблюдая, как он подносит бокал ко рту и пьет.
Получается, что моя рука еще зажата в его ладонях. И все, что происходит безумно волнительно и откровенно пугающе.
— Нет, — усмехнулся Райт, — не прокисло.
Я готова потерять сознание от всего: его близости, ужаса, момента чертовой истины.
— Не хочешь рассказать правду? А, Джина? — его нахальная рука сдернула с меня парик и шляпку. Бессчетное количество шпилек обрушилось на пол. Я вздрогнула, а Райт улыбнулся. — От начала и до конца. Я весь внимание.
Биение сердца оглушало, приводя меня в смятение. Я понимала, что Райт не просто пытается разоблачить меня, он играет, и эта игра доставляет ему удовольствие.
— Вы не оставили мне выбора, — ответила сдавлено, будто каждое слово давалось мне с трудом. Впрочем, так оно и было. — Что я еще могла сделать, чтобы избавиться от Эдмунда?
— Избавиться? — Райт хладнокровно потянул за колючку, запутавшуюся в моих волосах.
Это было больно, но я даже не посмела возмутиться.
— В переносном смысле, — ответила на невысказанный вопрос, — я хотела его усыпить, чтобы он ко мне не прикоснулся.