Ладонь мужчины обхватила ее щеку, а большой палец легко пробежал по сомкнувшимся губам.
— Не ставь мне условия, Джина, иначе у меня возникнет желание их нарушить.
Ее губы дрогнули, и его взгляд — прожигающий, опьяненный — проследил за этим движением.
— Даже не думайте это делать! — вдруг произнесла девчонка с возмущением.
— Делать что? Ты умеешь читать мысли, Джина, или так хорошо разбираешься в моих желаниях?
Хотя разбираться в природе его желаний не было смысла — он ведь так низко склонился к ней, шепча в самые губы, удерживая за подбородок.
— Если только вы ко мне притронетесь…
— Я же сказал, — слегка раздраженно повторил он, — не ставь мне условия. И если ты думаешь, что я собираюсь поцеловать тебя, ты ошибаешься. Я женат.
— Ваше поведение буквально кричит об этом, — язвительно проговорила она, — о вашем расчудесном браке…
— Слишком много слов, Джина, но ты до сих пор не сказала главного.
— Да?
— Ага, догадайся что именно.
— И что же? — нахмурилась она. — Снизойдите до объяснения…
— Просто попроси: «Отпустите меня, милорд».
Она вспыхнула, вырвалась из его объятий и сдув назойливый локон, пошла прочь.
* * *
Я просто в толк не возьму, как все это произошло со мной? Моя погибель стала очевидна тогда, когда я поднялась из-за стола и зашагала вслед за Райтом. Один из лакеев едва заметно дернулся, но принц остановил его жестом, наблюдая, как я покидаю обеденную залу. И даже тогда, когда между мной и Берингером произошел мучительный для нас обоих диалог, когда я, наконец, осознала причину его ненависти и ощутила слабый отклик в собственном сердце, мое поражение было неоспоримым. Единственное, что я могла сделать, чтобы сохранить крупицы репутации — убраться из Хегея.
Это был выход, который придумала я, но было еще иное решение, которое любезно предложил мне Эдмунд. Всего через сорок минут после инцидента в обеденной зале, дверь в мои покои распахнулась.
— Наденьте плащ, леди, — приказал мне начальник стражи, коего я уже имела честь видеть прежде, лорд Тесор.
Мужчин было пятеро — королевские гвардейцы. И они пришли за мной, за женщиной, запятнавшей репутацию и достойной только позорного изгнания.
Я молча накинула плащ. К чему сопротивление?
— Ваша компаньонка предупреждена. Это ненадолго, — сообщил мне стражник, — наденьте капюшон, и прошу за мной.
Выбора у меня не было. Самое ужасное, что я подведу отца, и по моей милости жители Хоупса едва ли переживут зиму. И пока я еще не дошла до апартаментов принца, я полагала, что хуже уже быть не может. О, как же я ошибалась.
Помещение, в котором я оказалась, было великолепным и неплохо играло на контрасте с моим настроением «хуже некуда». Эдмунд, изящный, утонченный сидел в кресле. Перед ним на стеклянном столике стояли вазочки с пирожными.