Толковали так и сяк, скребли в затылках и бородах, Фаддей Чума, в сердцах, даже предложил нагрянуть, выпить, сколько получится, а потом все поджечь. Обидно было так, что еще раз отлупили, придравшись к какой-то ерунде, все мужское население пасеки, но даже это не помогло – подходящих объектов для отведения души было всего трое: сам пасечник, его брат и старший сын, остальные – бабы да дети.
Решение пришло, когда Мишка вспомнил о «мандате» боярина Журавля: «Как будто я сам приказываю». Самого пергамента у него с собой не было, но все пятеро ратников десятника Егора щеголяли в трофейных шлемах и сидели на трофейных лошадях с клеймом, повторяющим рисунок на печати – журавль, держащий к клюве извивающуюся змею. Мишка предложил Егору изобразить из себя журавлевских дружинников и именем боярина мобилизовать в ближайшей деревне весь имеющийся транспорт, заодно и с возницами. Ну не могли же в деревне знать всех дружинников в лицо! Быстренько опрошенный Герасим подтвердил, что подобное требование дружинников, хотя и не является повседневной практикой, но сильно удивить никого не должно, во всяком случае, староста спорить с «дружинниками» не решится, и объяснять ему, зачем понадобились телеги, вовсе не требуется, наоборот: в ответ на неуместное любопытство требовалось лишь рявкнуть построже да обозвать пообиднее.
Мишке план представлялся вполне реальным, но ратники, боевиков не смотревшие и авантюрных романов не читавшие, сомневались в успехе очень сильно. Ко всему прочему, Егор, хоть и являлся грозным рубакой, характером был прям и к лицедейству не склонен. Положение спас ратник Арсений – как Мишка стал догадываться, Арсений вообще исполнял во втором десятке роль «мозгового центра» – он взялся изображать старшего группы «журавлевцев». Остальным ратникам было велено помалкивать, а исключение сделали только для Фаддея Чумы – ему поручалось в нужный момент орать, ругаться и, если потребуется, распускать руки, но в меру – не увлекаясь.
Отрокам не досталось даже роли массовки – им предписывалось ждать в лесу, чтобы ни один случайный наблюдатель не заметил, что по журавлевским землям таскаются два десятка сопляков, почему-то в доспехах, но без взрослого пригляда.
Время тянулось медленно, нервишки поигрывали, и Мишка, чтобы отвлечься, завел разговор с Герасимом:
– Как думаешь, Герась, обойдется миром?
– Да куда они денутся-то? Новоселы же! Даже в Отишии не стали б перед дружинниками кочевряжиться, а там-то старожилы живут – вольные, даже сатанинской печати на себе не носят!
– Какой-какой печати? – заинтересовался Мишка.