Из-за угловой стены, медленно волоча ноги, выступило нечто до такой степени страшное, что волосы Боба Друка зашевелились.
Огромный голый человек протащился мимо него. От человека пахло трупным запахом. Глазницы его были пусты и сверкали фосфорическим блеском. Между ребрами зелеными кусками висело отстающее мясо. Шатаясь и охая, чудовище переползло за угол, добралось до маленькой боковой двери и здесь упало, так сильно трясясь и лязгая зубами, что, казалось, весь дворик наполнился зубным скрежетом.
— Не могу! Ни за какие денежки не могу больше! — простонало привидение надрывающим душу голосом, несомненно, принадлежащим существу деликатного пола: — хорошо еще, что я сама его не вижу собственными глазами со стороны. Но Полли из Обершира так его описала, так описала, проклятая, что уж лучше б мне подавиться всеми денежками, чем еще разок влезть в эту проклятую шкуру…
Тут привидение охнуло и завопило, ломая страшные костлявые руки:
— Батюшки мои, не могу, не могу, не могу из него вылезть! Каждую божью ночь вылезала, а вот не могу, хоть умри, не могу. С тех пор как эта проклятая Полли описала мне его, я как помешанная. Вылезу, а вдруг да он станет на собственные ноги… сам… сам… сам… стоятельно!
С этим ужасным предположением привидение, вскрикнув диким голосом, всплеснуло всеми своими костями и упало в обморок, покатившись прямо под ноги изумленного Боба Друка.
Глава двенадцатая
ИСПУГАННОЕ ПРИВИДЕНИЕ, ИЛИ БИБЛЕЙСКАЯ ЯМА, КУДА ПОПАДАЕТ ТОТ, КТО ЕЕ РОЕТ ДЛЯ ДРУГОГО
Видя, что привидение лежит без чувств, Боб Друк живо выскочил из-за угла, схватил его подмышку и втащил через маленькую дверь в дом. Здесь он стянул с него по порядку всю бутафорию, начиная с каркаса и ходуль и кончая разложившимся мясом из-под ребер, а вслед за ним и самими ребрами. Всю эту музыку он немедленно швырнул в камин, зажег и только тогда взглянул в лицо привидению. Перед ним была экономка средних лет, а каждый, кто имеет представление о родовых замках и холостых майорах, может в высшей степени точно представить себе и экономку средних лет; предпочтительно брюнетку, с мешочками под глазками, с губками бантиком и с бровями, немного приподнятыми у переносицы в виде двух запятых, опущенных к вискам. Короче сказать, на обязанности экономки средних лет лежит всплескиванье руками, упадание в обморок, звяканье ключами, крик души, непонятное одиночество, рюмка горячительного и воспоминание о прошлом, что точка в точку приложимо и к экономке майора Кавендиша, лежавшей в настоящую минуту в объятиях Бока Друка.