— Да, не знала, я же сказала! Бабушка никогда не писала мне об этом. Ни малейшего намека!
— И никогда не упоминала про поместье, дом и так далее? Не писала о том, что была одной из богатейших женщин в нашей провинции?
— Никогда! Клянусь вам, не упоминала ни словом. Я, конечно, не представляла ее бедной, но всегда думала, что она просто женщина среднего достатка.
— Среднего достатка! Как изысканно вы выражаетесь! Да-а, я вижу, вы тщательно отрепетировали свою роль! — Презрительно фыркнув, Фелипе отошел от нее, взял с кофейного столика свою банку с пивом и разом осушил ее до дна., Затем он снова повернулся к Лиане.
— Даже если вы, сеньорита, говорите правду и бабушка ничего не писала вам ни о богатстве, ни о болезни, вы должны были знать обо всем от матери. Ваша мать родилась и воспитывалась здесь. По крайней мере она могла сказать вам, что бабушка Глория — женщина далеко не среднего достатка!
Ваша мать. Он упомянул ее маму… Чувство горечи, которое она носила в глубине души, вдруг прорвалось наружу.
У Лианы перехватило дыхание и на глазах выступили слезы. Она быстро отвернулась и сделала глубокий вдох, пытаясь обрести спокойствие.
Потом она услышала собственный голос, доносившийся как бы издалека:
— Мама никогда не рассказывала мне про бабушку Глорию.
Он заметил ее реакцию и теперь внимательно наблюдал за ней.
— Примите мои соболезнования по поводу смерти вашей матери, — бесстрастным тоном произнес он.
В его голосе не было подлинного сочувствия. Лиана это хорошо понимала, но сочла необходимым вежливо поблагодарить.
— Спасибо, — пробормотала она.
После смерти мамы прошло уже больше года. Но слова сочувствия и участия по-прежнему трогали ее. Каждое такое слово давало ей чуточку сил, чтобы справляться с горечью неизмеримой утраты.
И Лиана действительно справлялась со своим горем. Это было неимоверно трудно, но она находила в себе силы. А если она могла сопротивляться такой боли, если могла пережить смерть горячо любимой матери, то, значит, справится со всем остальным, что бы ни преподнесла ей судьба.
Овладев собой, она подняла глаза на Фелипе.
— Повторяю, мама ничего не говорила мне про бабушку Глорию. Я знала только о ее существовании. Лишь после той аварии… — ее голос задрожал, — после смерти мамы… когда бабушка прислала письмо с соболезнованием, я стала с ней переписываться. Но бабушка не упоминала ни про деньги, ни про свою болезнь.
Хотя Фелипе по-прежнему внимательно смотрел на нее, Лиана ничего не могла прочитать в его глазах.
— Мне трудно поверить, что ваша мать ничего о ней не рассказывала, сказал он, снова усаживаясь на диван.