Пока Джорджа не был рядом, Генри с Кристиной переглядывались, молча и просто выражая друг другу признательность за ту роль, что он и она сыграли в жизни человека, которого оба любили.
Двигатель взревел и зафыркал.
Джордж вышел из машины и разложил аппарель. Кристина подъехала к ней, Джордж подтащил ее наверх. И закрепил коляску на хромовых поручнях, чтобы та не болталась.
– Класс! – заметил Генри. – Раз-два и готово.
Генри пристроил ноги в тесном пространстве между задним сиденьем и спинкой сиденья Кристины, и на него упали светлые пряди ее волос, которые она отбросила с лица назад. После чего помогла Джорджу найти его солнцезащитные очки.
Как и в большинстве старомодных автомобилей, сиденья здесь хранили особый запах кожи, краски и дерева, который десятилетиями созревал в салоне, как в парнике. Улочки, по которым они продирались, были приспособлены лишь для одностороннего движения. Горожане, посиживавшие на стульчиках у дверей своих домов, махали им руками. Машина оглушительно ревела.
– Меня тут каждая собака знает, – объяснил Джордж, силясь перекричать рев двигателя. – А у нее особая хрипотца, слышишь?
– У нее? – воскликнула Кристина.
– У его второй жены, – уточнил Генри.
На подъезде к тоннелю их обогнали две машины, едва не столкнувшиеся лоб в лоб со встречным грузовиком. А с внутренней стороны их нагнали мотороллеры «Веспа». Их седоки давили на газ без оглядки.
– Если думаешь, что здесь ездят абы как, знай, на самом деле это в порядке вещей, – перекрикивая ревущий двигатель.
Позади, в какой-нибудь паре дюймов от их допотопного «Ягуара», что есть мочи урчал маленький «Фиатик». Генри обернулся назад и увидел мужчину средних лет с совершенно невозмутимым лицом – оно маячило совсем близко, и Генри даже подумал, что водителю было бы не грех побриться. Водитель кивнул ему в знак приветствия. Генри помахал ему рукой.
– Итальянцы терпеть не могут одиночества – даже когда сидят за рулем, – выкрикнул Джордж. – И мне это в них нравится.
– Он любит поминать итальянцев по всякому поводу, – пояснила Кристина.
– А чем вы занимаетесь – в смысле кем работаете? – крикнул Генри, обращаясь к ней.
– Кардиологом, – крикнула она в ответ.
– Интересно.
– Да, – согласилась она. – Мне нравится. Работаю в основном в больнице для безнадежных.
Джордж свернул на узкую пыльную дорогу, которая, казалось, никуда не вела. Цветущие олеандры, обрамлявшие ее с обеих сторон, были подернуты белой пылью. Поскольку дорога становилась чем дальше, тем хуже, Джордж сбавил обороты, и они продвигались дальше едва ли не черепашьим ходом.