Генри сложил тарелки со стаканами в раковину и включил кран. Ребекка, присев за кухонный стол, наблюдала за ним. Стол был из темного дерева. На нем стояла терракотовая солонка и миска с лимонами. Кухня была ярко освещена.
– Пожалуй, займусь этим завтра, – сказал он, оглядывая груду посуды вперемешку с ножами и вилками.
Он подошел к холодильнику, достал оттуда подносик с пахлавой и большим ножом нарезал ее треугольными ломтиками. Пластмассовая ручка у ножа была расплавленная и бесформенная от соприкосновения с раскаленной кастрюлей.
Генри сдобрил каждый ломтик сливками и передал один на блюдце, вместе с вилкой, Ребекке.
– Мне больше ничего не хочется, – сказала она. Подержав какое-то время блюдце на весу, он поставил его перед собой.
– Тогда поделим мой.
Они молча пережевывали сладкую сытную пахлаву. Ребекка посмотрела на сливки.
– А как твоя фамилия? – полюбопытствовала она.
– Блисс.
– Шутишь! – удивилась она. – Блисс?[13] Это же вроде как блаженный?
Рот у него был набит битком – и он просто кивнул.
– Генри Блисс, – рассмеялась она. – Выходит, ты у нас Блаженный, так?
– Причем самый что ни на есть, по высшему разряду, – подтвердил Генри, сглотнув.
– Генри Блаженный, – проговорила она. – Как мило, Генри Блаженный, Генри Блаженный, Генри Блаженный…
Генри на мгновение перестал жевать.
– А у тебя какая фамилия?
– Батиста[14].
– Да ну!
И они оба расхохотались, сами не зная почему.
Тут Ребекка заметила, что свет слишком яркий. Генри зажег свечи и выключил лампочку. Их лица слегка отсвечивали в полумраке. Генри прикурил сигарету и передал ее Ребекке.
– Даже не верится, что я обедала с мужчиной, которого подцепила в Монастираки, – сказала она.
– Это не ты, а я подцепил тебя на приманку – книжку. Кстати, а где она? – спросил он и только сейчас понял, что случилось, прежде чем он открыл рот.
– В фойе… в музее, – сказала она. – Может, сходим туда завтра?
– Завтра мне уезжать.
– Надолго?
– Дней на восемь.
– Буду скучать, ладно? – с напускной грустью проговорила Ребекка.
Генри улыбнулся.
– Пожалуйста, если хочешь… надо смотаться в Кэм-бридж, на лекции по технологии радиоуглеродного датирования, мой шеф считает – мне будет полезно послушать.
– Открытку пришлешь?
– Непременно… да не грусти ты так! Разлука греет сердце, верно?
– Поживем – увидим, – ответила Ребекка.
Генри поставил свой стакан и провел рукой над пламенем свечи.
Они посмотрели друг на друга.
– Agapi mou[15], – сказал он. – Любовь моя.
Ребекка взяла свой стакан и встряхнула – его содержимое закружилось в водовороте, точно крохотный океан, подвластный ее молчаливой воле.