. Принимая во внимание то, что сделал французский флот в течение дня, надо сказать, что эти «возможности» делают честь только воображению Роднея, что же касается эскадры в двадцать шесть кораблей
[211], то де Бодрей, который после сдачи де Грасса дал кораблям сигнал следовать за его флагом, на следующее утро нашел около себя только десять кораблей, и число это не увеличилось до 14-го числа; в течение нескольких последующих дней еще пять кораблей подошли к эскадре один за другим
[212]. С этими силами он направился к месту рандеву у Французского мыса, где его ожидали еще несколько кораблей, в результате чего силы его возросли до двадцати вымпелов. Наконец, остальные пять из участвовавших в сражении кораблей бежали к Кюрасао (Curaçoa), отстоящему на шесть тысяч миль от места боя, и не присоединились к флоту до мая месяца. Эскадра из «двадцати шести кораблей», таким образом, вообще не существовала, напротив, как мы видели, французский флот был чрезвычайно сильно рассеян, и некоторые его корабли оказались изолированными. Относительно же повреждений, полученных английским флотом, следует думать, что они были не больше, а скорее меньше, чем у неприятеля; любопытные сведения по этому предмету находим в письме сэра Джильберта Блэна (Sir Gilbert Blane):
«С трудом заставили мы французских офицеров поверить, что сообщенные нами адмиралу сведения о числе убитых и раненых были истинными; один из них даже резко спорил со мною, утверждая, что мы всегда публикуем ложные отчеты о наших потерях. Я тогда прошелся с ним по всем палубам корабля Formidable и обратил его внимание на число пробоин, а также на то, как мало пострадал такелаж, и спросил его, вероятно ли, чтобы такие незначительные повреждения сопровождались потерей более чем четырнадцати человек, убитых на нашем корабле, понесшем больший урон, чем все другие корабли флота, кроме Royal Oak и Monarch. Он признал, что наш огонь должен был быть более сильным и метким, чем их».
Остается, таким образом, мало сомнений в том, что Родней не воспользовался с достаточной энергией преимуществами своего флота после боя. Не ранее как через пять дней после него дивизия Гуда была послана к Сан-Доминго, где она и захватила в Монском проходе (Mona Passage) Juson и Caton, отделившихся до сражения и шедших к Французскому мысу. Эти два корабля и два маленьких судна с ними были единственными трофеями, взятыми после победы. При тех условиях, в которых вела войну Англия, описанное упущение Роднея кладет серьезное пятно на его военную репутацию и сильно влияет на определение его места в ряду удачливых адмиралов. Он спас на время Ямайку, но не воспользовался случаем разбить французский флот. Он, подобно де Грассу, близоруко предпочел погоню за непосредственным объектом заботам об общем военном положении и пренебрег тем фактором, который определял последнее.