— Простите, преподобный отец, мое прегрешение, — сказала мисс Банс, — прошло три месяца с тех пор, как я последний раз была на исповеди.
— Понятно.
— Я исповедовалась отцу Уилфриду незадолго до того, как он скончался.
В голосе отца Бернарда послышалось искреннее удивление:
— Не то чтобы у вас было так много грехов, в которых вам надо было бы исповедаться, я уверен, но как-то на вас не похоже, чтобы вы так долго оставались вдали от Господа, мисс Банс. Надеюсь, это не я вас отвращал от исповеди.
Мисс Банс шмыгнула носом:
— Не вы, нет, преподобный отец. Я несколько раз хотела прийти и поговорить с вами. Я однажды даже дошла до двери исповедальни и снова ушла.
— Что ж, исповедь не всегда дается легко.
— Я думала, что смогу забыть об этом, но не получается. Чем больше стараешься забыть, тем лучше помнишь. Грех ведь именно такой, правда? Он преследует вас. Так всегда говорил отец Уилфрид.
Отец Бернард помолчал.
— Что ж, теперь вы здесь, мисс Банс, — произнес он. — Это главное. Не торопитесь. Я вполне доволен тем, что сижу здесь в ожидании, пока вы подготовитесь. Здесь мне не приходится учитывать плотный график отпущений грехов, какой у меня обычно бывает в Сент-Джуд.
Мисс Банс невесело рассмеялась, снова шмыгнула носом, простуженно пробубнила «спасибо» и высморкалась.
— Не знаю, с чего начать вообще-то… Это рассказ миссис Белдербосс о поездке в Иерусалим снова выбил меня из колеи. Просто я так расстроена по поводу отца Уилфрида. Это я его нашла, вы понимаете?
— Могу представить, насколько для вас это был страшный удар.
— Именно так, преподобный отец. И мы расстались перед этим в очень плохих отношениях.
— В плохих отношениях? Почему? Что произошло?
— Ну, в последний раз, когда я видела отца Уилфрида — это было у него в доме, перед тем как он умер, — он вел себя так странно.
— В каком смысле?
— Он был чем-то встревожен.
— Чем же?
— Не знаю. Я не хотела спрашивать.
— Но вы определили, что он был встревожен.
— Он был настолько погружен в себя, преподобный отец… Как будто его что-то преследовало.
— Продолжайте.
— Ну, он спросил меня, поеду ли я с ним снова в Иерусалим. В более длительную поездку. Он сказал, что там он чувствует себя в безопасности.
— В безопасности?
— Именно это слово он употребил, преподобный отец.