Пэт засмеялся:
— Они бы ее облизывали с ног до головы.
Я вернул ему бутылку сидра.
— Да, она такая сладкая, прелесть просто. — Мне захотелось обнять его и поцеловать, но я не двинулся с места. — Твои волосы…
Он смущенно пробежался пальцами по волосам.
— Не волнуйся об этом, — сказал он.
— Я пожалуюсь директору.
— Удачи. — Он тряхнул головой. — Они делали вещи и похуже. Они все хуже с каждым днем. Ты просто этого не видишь.
Вернулась Элизабет Монтгомери. Она опустилась рядом с Пэтом и поцеловала его в щеку. Он не шевельнулся, только смял окурок и сунул его в карман школьного пиджака. На могиле было очень чисто.
— Вас подвезти? — спросил я.
Элизабет Монтгомери взглянула на Пэта, и он помотал головой.
— Мы побудем здесь еще немного, — сказал он.
Элизабет Монтгомери подняла бумажный пакет с надписью «Еда гурманов».
— У нас есть сэндвичи, — сказала она. — Мы собирались провести здесь весь день.
Я с сомнением посмотрел на них:
— Ты обещаешь, что вечером вернешься? Она волнуется. Твоя мать волнуется.
Пэт поднял на меня глаза. Я ожидал от него язвительного подросткового сарказма, но он с серьезным видом кивнул:
— Мы вернемся вечером, хорошо?
Элизабет Монтгомери встала и улыбнулась мне.
— Все хорошо, — сказала она. — Мы приедем на поезде.
— О’кей.
Я окинул взглядом желтые поля. С восхитительной гармонией, которая заставляла их казаться скорее своим отдельным миром, чем женатой парой, мои родители умерли почти в один и тот же день. Больше десяти лет отделяло их смерти, но по календарю это произошло с разницей лишь в двадцать четыре часа. И когда я увидел желтые весенние поля, они оба сразу вернулись. Я должен приезжать сюда чаще, понял я. Хотя бы просто смотреть на желтые поля.
Я пожал руку Элизабет Монтгомери и крепко и горячо поцеловал сына в макушку. Это был совершенно правильный поступок. Я сунул несколько купюр в карман его пиджака. Все это я проделал, не спросив разрешения и не дав ему времени опомниться и возразить.
Потом я направился к машине, откуда позвонил его матери и сообщил, что Пэт сейчас со своей подружкой, бабушкой и дедушкой и что наш мальчик жив и здоров.
«Да, — думал я, выкарабкиваясь из постели, одеваясь в темноте и направляясь на машине в больницу. — Теперь вспомнил».
Мои родители умерли много лет назад, и я забыл, что в самом конце посреди ночи всегда раздается звонок.
Но сама больница совсем не изменилась. Так же на улице стояли и курили люди в пижамах и халатах, смеющиеся медсестры ожидали конца ночной смены, бездомный мужчина спал на лавочке возле закрытых киосков рядом с пустынной регистратурой — все те же давно известные сцены с теми же персонажами.